Я расскажу вам историю обретения счастья. Она началась в далеком 1994-м, когда я, 22-летний парнишка, впервые попал на вернисаж в Измайлово. Я поехал туда с другом, который искал подарок на юбилей матери. Мне там жутко не понравилось, кстати. Какая-то прорва безвкусицы, жуткий кич и наглая имитация искусства. Да ещё и погода была гнусная: холодно, дождь... Словом, я был раздражён. Ругал себя за мягкотелость, ведь не хотел ехать! Но Васька, как всегда, меня уговорил! Вот вечно я сдаюсь под его напором! Дурак... Пока Василий подробно осматривал ряды с псевдоантикварными поделками, я забрёл в аллею живописцев. Боже! Какие-то ядовитые цветы, однообразные аляповатые церкви и смазливые девы с неправдоподобно-большими глазами, глупыми, как и их авторы... Вдруг чья-то цепкая рука схватила меня за запястье.
- Молодой человек! Купите картину.
- Нет, спасибо, — не глядя на обладательницу женского голоса, ответил я.
- Но она вам нужна, уверяю вас! — художница встала прямо передо мной, перекрыв мне дорогу.
«Вот это наглость!» - подумал я, и только возраст этой тётки помешал мне нагрубить. Ей было явно за 70.
- Зачем? — спросил я, устало вздохнув.
- Это ваше будущее!
- Что?! — я даже расхохотался от её изобретательности. — Какое ещё?..
- Уверяю вас, вы скажете мне спасибо! — экстравагантная пожилая дама цепко держала мою руку.
- Но это же смешно, — пытался увернуться я.
- Вот, взгляните! — Она совала мне под нос картину. — Этот журавлик укажет вам путь к счастью... Он ваш компас!
- Послушайте, мадам, я понимаю ваше желание продать свою поделку. - Я старался её не обидеть. - Но я не люблю самодеятельности в искусстве...
- Вы слишком самоуверенны, мой мальчик! — она нахмурилась. — Я член Союза художников. И картина вовсе не плоха... К тому же, повторяю, в ней глубокий смысл... Впрочем... если вы так глупы...
Мне стало жаль её. Я подумал, что её привела сюда нужда, а я - благополучный сын профессора - издеваюсь... Словом, я купил тот пейзаж с огромной луной, озером с лилиями и танцующим журавлём. Когда я уходил, она крикнула мне вслед: «Ищите журавлей!» «Господи, - подумал я, - зачем я это сделал? Куда девать эту мазню?» Впрочем, я совершил гуманный поступок: осчастливил сумасшедшую бабку.
Дома я показал покупку родителям. Мама деликатно промолчала, а отец, скривившись, сказал: «И для этого тебя всё детство водили по музеям?!»
Но я всё же повесил картину в своей комнате и... скоро привык видеть это ночное озеро как деталь интерьера.
Прошло 3 года...
Я получил диплом, нашёл интересную работу и даже чуть продвинулся в карьере. Однажды мой шеф, пожилой доктор наук, который, очевидно, имел слабость ко мне как к исполнительному и трудолюбивому коллеге, пригласил меня на юбилей. Он вежливо осведомился, не скучно ли мне будет среди его домашних? «У меня, знаете ли, соберутся старики, - лукаво улыбнулся он. - Но старики весёлые и интересные!» Я выразил полное удовольствие, и я, правда, был польщён. Тем более что был наслышан о его жене, когда-то знаменитой актрисе МХАТа. Так что в выходной я купил роскошные розы, книгу о японской поэзии - я был наслышан, что шеф имеет слабость к Японии, - и пришёл в назначенный час. Семья была чудесной. Такая настоящая московская интеллигенция. С хорошими манерами, забавными традициями и большой уютной квартирой. Гостей было много. Все что-то пели, декламировали, рассказывали анекдоты - было шумно и весело. И вдруг распахнулась дверь в гостиную, и я увидел девушку. «Моя дочь Аглая!» - представил её хозяин дома. Я так был поражён ею, что не сразу сообразил подняться и назвать имя. Потом всё же неуклюже вскочил, она улыбнулась и села рядом. У меня упало сердце. Я просто пропал. Она была не красавицей, нет! Она была принцессой из сказки... Я в тот момент понял: влюбиться с первого взгляда можно. И это случилось. Мы с ней о чём-то говорили, не помню... Потом, когда за столом стало уже очень шумно от разговора о политике, она тихо сказала: «Пойдёмте в мою комнату, послушаем музыку». Когда Глаша открыла дверь к себе, я почти потерял сознание: там были сотни журавликов. Ну, знаете, бумажных японских журавликов - они были повсюду! Аглая, заметив моё смятение, сказала:
- Это цуру, японские журавли, символизирующие удачу и долголетие!
- Да, я знаю... но их так много!
- Есть поверье, в основе которого лежит красивая легенда: «Если с любовью и тщательностью свернуть тысячу бумажных журавликов, подарить их окружающим и получить в ответ тысячу улыбок, исполнится твоё заветное желание...
- Я готов забрать их всех, подарить вам сразу тысячу улыбок... Пусть ваше желание исполнится...
- Спасибо, - горько усмехнулась она. - Но это невозможно...
- Почему? И какое у вас желание? - я смотрел на неё, как ребёнок на ёлку в огнях.
Она смутилась.
- Ну, этого я вам не скажу... Хотя вы могли бы догадаться.
- Как?! — я удивился и вдруг выпалил: - Я люблю вас, будьте моей женой!
- Вы сумасшедший? — Аглая захохотала и смешно всплеснула руками. - Мы знакомы три... нет, три с половиной часа!
- Но я же не предлагаю жениться сейчас. Мы узнаем друг друга... Я буду приходить к вам часто...
- А вас не смущает вот это? — она приподняла юбку, обнажив прелестную ногу.
А вместо второй у неё был протез. Я только сейчас заметил, что она инвалид. Но при чём здесь это?!
- И что? — я искренне удивился её признанию. - При чём здесь это? Да если бы у вас не было обеих ног и в придачу руки, я всё равно люблю вас!
Я понимаю, я вёл себя глупо. И то, что она не сочла меня идиотом, что мы всё же подружились с Глашей, а потом и поженились, - это подарок судьбы мне. И я, конечно, помню пророчество той пожилой художницы. И её картину забрал с собой, когда съезжал от родителей. Хотя Аглая, услышав ту историю про журавля, которого я должен был искать, всплеснула руками: «Какой ты в сущности ребёнок! И романтик!» Она картину эту полюбила, иногда смотрит на неё неотрывно подолгу. Не знаю, о чём в те минуты думает, она не признается. А в следующем году мы собираемся отметить серебряную свадьбу. Я ищу ей в подарок драгоценную подвеску журавлика.