Я отгибаю корочку оранжевого мандарина с зеленым бочком, и на руку брызжет липкий сок с перечным ароматом. «Теперь точно — декабрь. Окончательно. Официально», — проносится в моей голове.
И ведь действительно, несмотря на то, что сейчас мандарины можно купить даже в июле, только в декабре они особенные. Правильные. Они не ровные, красивые и глянцевые. Они мелкие, тонкокожие, часто мятые и с царапинами. Но зато они пахнут. Не просто цитрусом, а детством. Достаточно просто отломить кусочек корочки — и моментально в комнате появляется высокая, под самый потолок живая елка. Широкая. На половину комнаты. Только что привезенная из леса отцом.
Помню, он всегда старался привозить елку поздно вечером, когда я и брат уже спали. Но мы все равно слышали, как мама открывала дверь. И вместе с отцом они вносили обмотанное веревками дерево на балкон. Там елку, разумеется, прятали — маскировали всяким балконным хламом. Чтобы мы раньше времени не увидели. И чтобы я не начала клянчить нарядить раньше положенного 27 числа.
Почему-то елку всегда у нас наряжали 27 или 28 декабря. И это был самый долгожданный день. И мне даже не столько наряжать ее хотелось, сколько ждалось само появление елки. Наряжала ее обычно мама. До глубокой ночи. И я потом не раз видела, что она засыпала в зале на не разобранном диване. Мигала самодельная гирлянда, отбрасывая на беленый потолок причудливые, словно в калейдоскопе, узоры. В комнате пахло хвоей, морозом и лесом. Под елкой стояла большая и уже почти пустая коробка, в которой хранились игрушки. Все спали. А я смотрела и смотрела, как елка переливается самыми разными цветами.
С тех пор и по сей день, несмотря на то, что уже «соракет без пяти минут», декабрь — это особенное время. И он наступает, конечно, не 1 числа. Он может прийти уже в ноябре. С запахом первых кривеньких абхазских мандаринов. С желанием покупать и прятать на антресоли подарки. С обострившейся потребностью в сладком. Особенно в овсяном печенье с корицей. С пересматриванием старых черно-белых фотографий и таких же фильмов. Банально, стандартно? Да. Возможно. Но это то, что возвращает меня туда, где мама, сладости на развес в бумажных кулечках, батоны и масло — в авоськах. И все те же мандарины в нижнем ящике холодильника. С запиской: «Не трогать, это на Новый год!».