-Так в этом- то и есть вся фишка, вверху, - он поднял палец к потолку, - кто-то есть, кто гасит эту волну с розыском. А так бы давно всех повязали.
-И ты хочешь сказать, что, зная весь расклад, не знаешь этого разводилу? - не поверил Виктор.
-Я честно не знаю, как его зовут, но один раз, - Сорока запнулся. - Короче, раз я был на вечеринке у Бегемота, и тот по пьянке мне показал на него, сказав, что это и есть наша самая главная и большая крыша. И я на всякий случай в тот вечер проследил за ним. Был он сильно пьян и уезжал на такси. В общем, я знаю, где он живёт.
-Ну, вот и хорошо, покажешь. Поехали, - кивнул Виктор Николаю.
Следуя указаниям Сороки, они проехали через центр города и остановились в тихом переулке у массивного шестиэтажного здания из красного кирпича.
Сорока показал на второй подъезд: - здесь. Пятый этаж. Вон окна его.
-Ты что, до дверей его провожал? - посмотрел Виктор на окна. Там было темно.
-Нет, там консьержка сидит, я не рискнул. Просто подождал, где свет загорится и всё, - хмыкнул Сорока.
-Судя по тёмным окнам, сейчас там тоже никого нет, - подал голос Николай.
-Так вон же он, - вдруг ткнул пальцем Сорока в окно.
От второго подъезда только что отъехала чёрная, судя по мелькнувшим номерам, служебная машина, а на крыльцо поднимался невысокий полный мужчина с портфелем в руках.
-Ага, - обрадовался, Виктор, - на ловца и рак плывёт. - И вырубив Сороку, и кивнув Николаю: - присмотри! - Выскочил из машины.
У дверей подъезда повернул браслет и открыл дверь. В просторном вестибюле вошедший перед ним мужик о чём-то беседовал с сидевшей за невысоким деревянным барьером пожилой консьержкой. Не став прислушиваться к разговору, мальчик сразу направился на пятый этаж. Когда он его достиг, на площадке скрипнули раскрывающиеся двери лифта, выпуская виденного внизу толстячка. Тот покинул лифт, на ходу доставая ключи, и открыв дверь, запнулся, вытаскивая ключ. И в это время у стоящего за ним Виктора загудел в кармане телефон.
Мужчина чертыхнулся, оставил ключ в замке и полез в портфель. Мальчик быстро выключил телефон и шмыгнул в открытую дверь. Мужик достал свой телефон, и, не увидев вызова, пощёлкал кнопками. Непонимающе пожав плечами, огляделся, вынул ключ из замка и вошел, наконец, в квартиру, включив свет в прихожей.
Скинув туфли и надев тапочки, прошлёпал в ванну и вымыл руки. Затем направился на кухню. Поставил греться на газ чайник и, заглянув в холодильник, вытащил тарелку с нарезанной колбасой и сыром. Пошарив в хлебнице, достал батон. Залив кипятка из засвистевшего чайника в кружку, сыпанул ложку кофе и присел к столу, задумчиво помешивая. Что-то вспомнив, вернулся в прихожую и взял забытый там портфель.
Достав из него пачку бумаг, стал их просматривать, откусывая от бутерброда и запивая кофе. Потом оставив бумаги на столе, помыл кружку, убрал тарелку и батон, и смахнув крошки полотенцем, взяв бумаги, направился в комнату. Бросив бумаги на журнальный столик, вошёл в ванну. Вскоре там зашумел душ.
Виктор присел на диван и взял бумаги. Это был черновик доклада. Виктор, читая, дивился, как всё складно и красиво написаны предложения, как вовремя в них вставлены цифры и конкретные примеры из будней города. Читая этот доклад, и не зная настоящей действительности, можно было сделать только один вывод: власти города создали для его жителей почти что коммунистический рай. Виктор, не дочитав, брезгливо отбросил бумаги на столик.
Усмехнувшись, достал одну из самых отвратительных фотографий, где убийца орудует ножом и заложил её за второй лист доклада. Вскоре из ванны вышел хозяин в халате, на ходу расчёсывая мокрые волосы. Посмотрев на себя в зеркало, он подошёл к бару, и налив бокал виски, опустился в глубокое кресло. Посмаковав немного напиток, вновь взял доклад в руки. Прочитав первый лист, немного подумал и перевернул на второй.
И ...застыл, глядя сразу остекленевшими глазами на фото. Очнувшись, помотал головой, но фото не исчезало. Поставив бокал на стол, не веря, потрогал его пальцами. И убедившись, что фото реально, затравленно завертел головой. Потом вскочив, выхватил из прикроватной тумбочки пистолет и заметался с ним по квартире, тыкая во все углы. Обежав квартиру, никого не найдя, снова сел в кресло, и взяв в руки фото, задумался. Затем, кинув пистолет на столик, схватил телефон. Набрав номер, вкрадчиво спросил отозвавшегося:
-Самойлов, ты мне в доклад фотографии добавлял какие-нибудь?
Послушав ответ, буркнул: - ладно, ничего, - отключился.
-Чёрт, кто подложил фото? - в сердцах воскликнул хозяин доклада и, схватив бокал, залпом опрокинув содержимое себе в рот, зажмурился.
Виктор мгновенно убрал со столика пистолет. Мужик, покрутив головой, открыл глаза и уставился на пустой стол. Снова помотал головой, похлопал ладонью по пустой крышке столика, заглянул под него и откинулся на спинку кресла. Закрыв глаза, он несколько минут так сидел. Виктор, ухмыльнувшись, положил тихо на столик ещё три фотки. Наконец, глубоко вздохнув, мужик медленно открыл глаза и, увидев перед собой снимки, вздрогнул, закрутил головой, вжимаясь в кресло.
-Кто здесь? - осипшим голосом вопросил он.
-Совесть твоя..., - шёпотом откликнулся мальчик, еле сдерживая смех.
-Какая совесть, я не звал, мне не надо, - мужик ещё больше попытался вжаться в кресло, заслоняясь руками.
-Пришло время исповедаться, за грехи...., - снова прошептал мальчик.
-Я не хочу, я не буду, не имеете права! - зашёлся вдруг в истерике мужик, скрючившись в кресле.
-А ты имел право их убивать...? - новый шелест слов над ухом уже рыдающего мужика.
-Я не хотел, это не я, - трясся телом мужик.
-Кто, рассказывай! - велел голос.
-Это всё они, я не хотел, - невнятно бормотал мужик.
Виктор пошёл на кухню, налил кружку холодной воды и, вернувшись, плеснул её в лицо мужика. От неожиданности тот поперхнулся, хватанув воду ртом. Откашлявшись, осторожно покрутил головой, не веря, пощупал мокрый халат.
-Кто здесь? - прохрипел он опять, испуганно озираясь.
-Прокурор твоей души ..., - шепнул Виктор, - каяться будешь?
-Да, да, буду, - лицо мужика стало покрываться белизной. Дёрнувшись, он потерял сознание.
-Ну вот, как творить, так мы смелые, - недовольно проворчал мальчик, - а как отвечать, так в обморок сразу. Хрен ты угадал, толстопузый. Я от тебя не отстану.
Виктор надел перчатки и обошёл квартиру, осматривая шкафы и ящики. Нашёл три приличные пачки денег в рублях и в валюте, две коробочки с драгоценностями, спрятанными за книгами, ещё один пистолет с запасными обоймами в туалете и там же две гранаты.
-Не хилый, однако, арсенальчик, у хозяина. Он, что, к войне готовился? - удивился Виктор.
Закончив осмотр квартиры, мальчик вернулся в комнату. Хозяин её ещё пребывал в нирване. Подумав, Виктор соорудил из пояса хозяйского халата петлю и закрепил её на люстре, а из пистолета вынул все патроны, и лишь один поставил рядом. Осмотрев натюрморт, хмыкнул: - классно! Напоследок положил на столик найденную в тумбочке пачку бумаги и ручку. На первом листе написал печатными буквами: "Моё добровольное признание".
Натюрморт действительно получился классным: - свисающая над столиком петля, под ней пистолет с одним патроном, стопка бумаги с ручкой и веером разложенные фото с убийствами. Видя, что толстяк и не думает приходить в себя, он сходил за водой и стал поливать ею лежащего. Вода подействовала, хозяин квартиры стал приходить в себя. Кряхтя и отплёвываясь от воды, он выпрямился в кресле, рукавом халата вытирая лицо и....замер, вытаращив глаза на созданный Виктором натюрморт.
-И что сидим? - прошелестел тут над ним голос.
Толстяк взвизгнул и с дикими глазами закрутил головой: - кто здесь?
-Опять по новой? - устало вздохнул голос. - Совесть я твоя, с о в е с т ь, - произнёс голос по буквам.
-Ууууу, - вдруг завыл толстяк, хватаясь за голову руками.
-Ну, хватит тут концерты закатывать, - рявкнул Виктор и хлопнул ладонью по столику.
Толстяк, вздрогнув, замолчал и опасливо за озирался.
-Или пишешь всё быстро, или выбирай, - мальчик качнул петлю и завалил пальцем патрон, и тот, звякнув, покатался немного по столику.
Толстяк завороженно смотрел на патрон.
-Ну! - снова рявкнул голос.
-Да, да, я напишу, - заторопился толстяк и, придвинувшись к столу, схватил ручку.
-На чьё имя писать? - посмотрел он на качающуюся петлю.
-На имя Господа нашего, единого, - сурово подсказал голос.
-Ну да, конечно, я б и сам догадался. Спасибо. - И он наклонился над листами.
В течение следующего получаса толстяк непрерывно строчил, как будто боялся куда-то не успеть. От усердия у него на лбу появилась даже испарина. Закончив писать, он со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла и закрыл глаза: - всё!
Раньше, за определённые преступления была конфискация имущества. теперь что-то про это не слышно. Кто и когда отменил?
