Единственное место, где немцы в декабре 1941 года наступали—это был район Севастополя. Если на всех остальных фронтах началось контрнаступление в те или иные дни, то в Крыму Манштейн попытался осуществить последнюю попытку штурма Севастополя.
Причём на самом деле ситуация была своеобразная. Манштейн, как любящий «вытаскивать» у начальства резервы, он «натаскал» кучу дивизий из группы армий «Юг». Группа армий «Юг» начинала включаться в отражение советского контрнаступления и Манштейна торопили—давай давай быстрее, отдавай дивизии, которые мы тебе выдали на штурм Крымского полуострова. И Манштейн достаточно оперативно спланировал очередное наступление на Севастополь.
Причём главная идея—это прорваться и выйти к Северной бухте, лишить Севастопольский оборонительный район снабжения через гавань и соответственно дальше—падение крепости Севастополь было делом решённым. Немцы не решились наступать вдоль Ялтинского шоссе, потому что на самом деле Черноморский флот показал свой «агрессивный характер», что обязательно будет что-то предпринимать. И подход с моря советского линкора с 12-ти дюймовыми орудиями на прямую видимость Ялтинского шоссе и обстрел его немцам совершенно не улыбалось.
И немцы спланировали более безопасное наступление с того участка, до которого «не дотягивались» даже 12-ти дюймовые орудия советского линкора «Парижская коммуна» с моря. Манштейн был верен себе и пошёл наступать без резервов. Он поставил все свои дивизии плечом к плечу и 17 декабря 1941 года начинается немецкое наступление. Причём немцы его начали без артподготовки, только в процессе наступления поддерживали артиллерийским огнём. И этот план сразу начал «давать трещину».
Направление главного удара, которое сейчас уже известно по немецким документам, потому что наши считали, что главный удар был вообще на другом участке, где немцы как раз прорвались более глубоко. На самом деле на направлении главного удара была 24-я немецкая пехотная дивизия, она упирается в укомплектованный моряками полк, моряки укрепились очень хорошо, а главное—замаскировали свои огневые точки в кустарнике. Когда немцы бросали гранаты, гранаты повисали на кустах, рвались в воздухе и толку от них никакого не было. То, что хорошо замаскированные, это было видно, когда подойдёшь в упор. И самое главное—очень хорошее взаимодействие с артиллерией в тылу. Численность этого полка несколько больше тысячи человек, не следует думать, что он был укомплектован по полному штату.
Несколько больше тысячи человек, хорошо подготовленных, морально крепких и эта моральная крепость позволяла морякам вызывать огонь на себя. То есть они уходили в блиндажи и говорили по радио—бейте прямо по нашим позициям. Очень хорошо в Севастопольском оборонительном районе была продумана именно артиллерийская поддержка передовых позиций. Как главных организаторов победы здесь можно назвать собственно Начальника артиллерии Приморской армии Н. К. Рыжи и майора Васильева, который был начальником штаба артиллерии. Была общая карта, участки сосредоточенного огня, участки заградительного огня, вызывали огонь с передовой и обрушивались не немцев, которые подходили к этим позициям, снаряды. Боеприпасов на тот момент было более-менее достаточно. И соответственно немецкое наступление начинает «трещать по швам».
Более удачно на другом участке прорывается немецкая 22-я пехотная дивизия, поэтому наши и считали, что там где прорвались, там был главный удар. А там не было главного удара. И немцы попадают в дурацкую ситуацию. У них артиллерия сосредоточена за спиной 24-й пехотной дивизии, которая упёрлась в полк морской пехоты Гусарова и, как говорится, ни туда, ни сюда, перспектив никаких. Им тащить артиллерию—нет горючего. Боеприпасов мало—не накопили, потому что Манштейну говорили—давай давай. Кроме того. Обледеневшие дороги, всё это не благоприятствовало ни манёвру, ни подвозу. Немецкой артиллерии приходилось стрелять на пределе дальности на соседний участок. Причём немцы были вынуждены обходить наиболее плотные советские позиции, тем самым ещё дальше удалялись о тех участков, которые могла нормально поддерживать артиллерия. Хотя они куда-то и продвигались, для них на самом деле ситуация была патовая, потому что боеприпасы тают, а решительного результата нет.
Тем не менее руководство Севастопольского оборонительного района посылает паническую радиограмму о том, что у них всё плохо, спасайте. На самом деле им ещё заранее прислали 388-ю стрелковую дивизию, она была укомплектована призывниками из Закавказья и даже в мемуарах, изданных в советское время, начальник штаба Приморской армии Крылов прямым текстом написал: «Большие проблемы с русским языком». Просят—пришлите что-нибудь. Причём последовали достаточно быстро приказы от командующего фронтом Козлова. В будущем он приобрёл такой негативный оттенок, но на тот момент он считался вполне адекватным командующим. И он приказывает командующему Черноморским флотом Октябрьскому—стремглав неситесь выручать Севастополь. Туда перебрасывают 79-ю стрелковую бригаду, её подготовили для десанта и 345-ю стрелковую дивизию.
Они прямо днём приходят в Севастополь. Погода была туманная и обошлось без обстрела кораблей немцами и, соответственно, авиаударов. Бойцов бригады высаживают на пирс, те быстро прячутся по штольням и тоннелям, корабли поддерживают войска на фронте. Через некоторое время прибывает ещё свежая 345-я стрелковая дивизия. Обстановку удаётся стабилизировать.
Но на самом деле спорный вопрос—спасла ли Севастополь высадка десанта в районе Керчи, либо севастопольцы отбились своими силами? Сейчас можно вполне определённо говорить, что к моменту, кода произошла высадка, то есть когда она стала для немцев свершившимся фактом, севастопольцы уже задержали противника вводом резервов. Понятно, что ввод в бой людей, не очень хорошо владевших русским языком и не очень хорошо подготовленных, был почти катастрофическим. 388-я стрелковая дивизия начала стремительно отступать, ничего хорошего не произошло, немцы только продвинулись ещё дальше, но опять же, удалились дальше от своей артиллерии, в общем ситуация для обеих сторон не самая лучшая.
Но тем не менее 79-я стрелковая бригада и полки 345-й стрелковой дивизии немцев задержали, причём задержали у так называемого «форта Сталин», на самом деле 365-я батарея ПВО. Суть была не в том, что она бетонирована, бетон там не «фантастишь», а она была пунктом управления артиллерией, то есть она была связана по радио и телефонными кабелями со штабом артиллерии Приморской армии, и могла направлять ураганный огонь артиллерии вокруг себя. Поэтому немцы выходят на подступы к ней, но дальше они не прошли бы никакими силами.
Где-то к 29 декабря 1941 года вопрос о штурме Севастополя был решён. Немцы его называли прямо—«кровавая неудача». Это была неудача, причём неудача была вызвана в том числе неправильным подходом к делу Манштейна, который при недостаточном запасе боеприпасов, с построением войск без резервов—он фактически сам «закопал» свой план. При другом подходе шансы у них может быть и были. Но когда они взялись за дело, что называется, давайте по быстрому возьмём русскую крепость, естественно, русская крепость сказала—нет. Здесь была не вполне адекватная оценка именно в виду возможности обороны крепости. И вообще говоря, имея всего два боекомплекта и штурмовать крепость, то есть с долговременными сооружениями, это было несколько заносчиво.
Когда был июньско-июльский штурм 1942 года. По некоторым позициям расход боеприпасов был по десять боекомплектов. А так у Манштейна были тяжёлые пушки—и чешские мортиры 305-мм, которые можно сказать были основной ударной силой на статичных участках. На самом деле они и под Ленинградом были и под Севастополем были. Было чудо-оружие довоенного производства, так называемые пушки М1 355-мм, такое сооружение с дом, были и орудия 240-мм и 210-мм. Но для основных «рабочих лошадок» не хватало боеприпасов и с доставкой были проблемы. Кроме того, Манштейн попытался усилить атаку за счёт ещё одной дивизии. Конечно, её можно было выдвигать по Ялтинскому шоссе, но возникли проблемы с тем, что лошади скользили по обледенелым дорогам и эта переброска дивизии по обледенелым дорогам превратилась просто в цирк и ничего из этого не вышло. В итоге штурм был провален, силы не высвобождены. К этому у Манштейна прибавляется ещё одна «головная боль» в лице высадки советских десантов.
Предыстория этого такова, что немцы врываются в Крым, Приморская армия Петрова достаточно грамотно уходит в Севастополь и обороняет город. Отходящая на Керченский полуостров советская 51-я армия не сумела зацепиться за узкий Парпачский перешеек, отходит к Керчи, оставляет Керчь и эвакуируется. Да, людей спасли, частично спасли технику, но полуостров был оставлен.
И практически сразу, как его оставили, стали думать о том, чтобы его вернуть обратно морским десантом. Тут, кстати, немцы ошиблись с разведкой, они недооценили, что могут быть переброшены из Закавказья ещё какие-то части, они числили на Таманском полуострове одну стрелковую дивизию. На самом деле силы были более многочисленными, в том числе и за счёт новых формирований. 79-я стрелковая бригада, которую перебросили в Севастополь, она первоначально планировалась для десанта.
Но самой главной «изюминкой» было то, что первоначально десант планировали высадить в районе самого города Керчь, то есть высадить на восточную окраину Керченского полуострова через Керченский пролив. Азовская флотилия также обещала, что сможет обеспечить высадку десанта на северном берегу Керченского полуострова на Азовском море. Появляется директива Ставки, план утверждается—высадка 44-й и 51-й армий на восточной окраине Керченского полуострова, идёт планирование, вроде всё хорошо.
Но тут это приходит на утверждение Октябрьскому. Иногда в литературе Октябрьский это такая «чёрная» фигура из-за событий в Севастополе в конце июня-начале июля 1942 года. Но конкретно в декабре 1941 года он стал человеком, который предотвратил возможную катастрофу и превратил в успех. В чём же это заключалось?
Когда ему приходит план операции, он говорит, что так дело не пойдёт, то, что напланировали, это хорошо, молодцы, но во-первых, Азовское море забьётся льдом, просто не пролезут. А во-вторых—перспективы туманные, ну высадятся они в районе Керчи и что, и дальше через весь Керченский полуостров будут идти с неизвестными результатами.
Как показывает практика 1943 года, когда высадили десант у Эльтигена плюс на восточной оконечности Керченского полуострова, там действительно не удалось развить успех, хотя это были реалии уже осени 1943 года, то есть Красная Армия была уже другая.
И товарищ Октябрьский предлагает дерзкий план—высаживаться прямо в порту Феодосии. План очень дерзкий. Надо сказать, что советские флотоводцы основывались на опыте Первой мировой войны и операции английского флота в районе Зеебрюгге, когда англичане блокировали базу немецких подводных лодок. Эта операция была распиарена в межвоенный период. И на самом деле операция то получилась можно сказать сопоставимая по дерзости с Зеебрюгге, при этом может быть даже более успешной.
Самое главное, что противник в лице немцев наплевательски отнёсся к береговой обороне. Вместо того, чтобы нашпиговать гавань Феодосии минами, они вообще ничего не сделали. Тоже самое было в Евпатории, когда можно было гавань просто нашпиговать минами и оставить узкий фарватер, по которому ходить строем. Но нет! Да, там были артиллерийские батареи. За Керченский полуостров отвечала 46-я немецкая пехотная дивизия. Также там были румыны. И Манштейн в принципе понимал, что если что-то начнётся, то будет плохо. Он прямо писал, что у них нет резерва, которым они могли бы парировать высадку.
Но тем не менее, то, что у них было, они разместили грамотно. Из 46-й пехотной дивизии два полка сидели на восточной оконечности Керченского полуострова, там же было некое количество румын. Ещё один полк был расставлен по другим участкам возможной высадки. И если бы не хитрый план Октябрьского, то они могли отбиться. Собственно это и показали дальнейшие события.
Первая высадка, конец декабря 1941 года, можно представить себе погоду. Азовская военная флотилия высаживает десант на северный берег Керченского полуострова, район мыса Тархан, Казантип. А напрямую через Керченский пролив Керченская военно-морская база, как объединение военно-морского флота, должна была высаживать части 51-й армии. Соответственно были разбиты участки, согласно плана Октябрьского 44-я армия—в Феодосии, причём её отложили, то есть должны были высаживаться позже. И это сыграло может быть не так, как предполагали первоначально. 51-я армия Львова, на самом деле одного из наших толковых военачальников, должна была высаживаться на Керченском полуострове, по короткому плечу, захватить плацдарм и развивать наступление дальше.
Погода отвратительная, посадка на суда вечером, переход морем. Переход был очень тяжёлым, шлюпки отрывало и уносило в море. При этом на этих шлюпках умудрялись ещё и выживать, то сеть несколько дней бороться со стихией, а потом прибиваться к своим. Но тем не менее было намечено пять участков высадки. Был дерзкий план высадиться прямо у Арабатской стрелки, что называется, перехватить коммуникации немцев прямо у Ак-Моная, в итоге от этого отказались. Тот десантный отряд, который должен был высаживаться дальше всех на Азовском море, он сместился как раз в район Казантипа.
Пять отрядов. В итоге один из них, самый восточный, банально просто не смог высадиться. Во-первых—обстрел, во-вторых—погодные условия. В итоге высаживаются четыре отряда в неполном составе. Самое плохое было в том, что высадка происходила не перед рассветом, а уже днём. Было противодействие с берега. Из первого эшелона 244-й пехотной дивизии вместо 2 500 высадилась тысяча человек и командир дивизии Дубинин сказал: «Моряки, сажайте-ка нас обратно, с тысячей человек мы каши не сварим»(приведено дословно—Авт.).
Естественно, как только рассвело, начались атаки немецкой авиации. Самая большая трагедия—это земснаряд «Ворошилов», на нём было 450 человек, на подходе к берегу немцы его топят и все 450 человек уходят на дно. Это был очень тяжёлый удар по силам высадки.
Но тем не менее умудрились высадить даже три танка, несколько зениток, чтобы отбиваться от авиации. Но в отношении Азовской военной флотилии нельзя сказать, что всё прошло гладко и по плану. То есть высадили меньше, чем планировали за счёт того, что уносило, за счёт потерь и за счёт того, что один отряд вообще не высадился.
Удалось зацепиться за клочки суши. Одновременно высаживается Керченская военно-морская база. Она высаживалась тремя отрядами. С самого начала советское командование сделало правильный вывод, что штурмовать Керчь в лоб будет делом бессмысленным и будет просто «кровавая баня». Поэтому Керченской военно-морской базой планировали высадиться южнее Керчи, а севернее должна была работать Азовская военная флотилия, то, что не сработало.
Высаживают десант в Камыш-Бурун, на самом деле достаточно удобное для высадки место и там десантный отряд крепко зацепился. Проблемой были и погрузка, и переход в сложных метеорологических условиях, потому что всё же на дворе конец декабря 1941 года, не лето, это не «День «Д» ». Кроме того, маршруты через пролив планировали так, чтобы не дефилировать мимо немецких прожекторов и батарей. Соответственно пробивались через промоину. Кроме того был ещё прибрежный бар, который мешал близко подойти.
Один из кораблей немцы повреждают, он постепенно тонет, люди с него прыгают и через ледяную воду доходят до берега. Но при этом, как деликатно было написано в отчёте—дошли без оружия. Потому что естественно для того, чтобы добраться до берега, да ещё и в обмундировании добраться, тем более сначала глубоко, надо сначала плыть, а потом идти, оружие побросали в надежде на то, что перебросят потом. На самом деле это разумно—спасти людей, а потом привезти штабель винтовок не такая большая проблема.
Десант зацепляется за клочки суши и практически сразу немцы начинают контратаки. Они довольно быстро ликвидируют один из советских плацдармов в районе Эльтигена. Причём немцы в декабре 1941 года не стеснялись, они написали, что взяли в плен 30 человек, а комиссара расстреляли. Приказ о комиссарах Гитлера выполнялся. Кто был этот комиссар, выяснить затруднительно.
Керчь—это нормальный порт, куда мог зайти большой корабль, а Камыш-Бурун—это такое рыбацкое местечко. Но тем не мене за него более-менее зацепились и там держались крепче всего.
Достаточно неприятно пошёл процесс как раз на северном берегу Керченского полуострова. Там высадилось несколько разрозненных отрядов и немцы помаленьку начали их сбивать и крошить. Отряд, который высадился с танками и зенитками, можно сказать, пал первой жертвой. И вот как раз то, что командир дивизии Дубинин говорил, что надо садиться обратно на корабли, может быть в этом была своя правда, потому что сокрушить тысячу человек с небольшим количеством тяжёлого оружия немцам было легче, чем 2 500 человек.
Немцы стягивают резервы и начинают все эти плацдармы постепенно долбить, причём основные бои были 28 декабря 1941 года. 28 декабря 1941 года высаженный отряд в районе мыса Тархан немцы громят до места высадки, то есть выходят на то место, где высаживались. И остаются люди, сидящие под берегом в скалах. И немцы говорят, что на следующий день всех покрошат. Там осталось около двухсот человек, говорят, что с ними справятся. 29 декабря 1941 года немцы докладывают начальству, что сейчас избавятся от русских. На самом деле это было враньё. Они бы конечно Камыш-Бурун за день не взяли бы.
Но тем не менее в целом ситуация для высадившихся бойцов 51-й армии была ужасной, то есть неделю они бы точно не просидели. Тут у немцев пехотная дивизия, которая бы постепенно раздавила эти советские отрядики по несколько сотен человек. Максимум—неделя сопротивления. Эти 200 человек, которые сидели под скалами, у них бы кончились боеприпасы, но тем не менее они не сдавались. Можно себе представить состояние этих людей—до моря несколько десятков метров, боеприпасы по счёту, сидят под скалами и скоро умрут. И вдруг они видят на следующее утро, что немцы, которые пришли их убивать, собирают манатки и валят. Люди как второй раз родились. А что происходит? А это как раз хитрый план Октябрьского.
Акватория порта Феодосии не была заминирована. Туда можно врываться практически в парадном строю. Конечно, моряки всё спланировали. В целом план был довольно разумный. Подводные лодки стали такими «навигационными огнями», то есть они наводили отряды кораблей. Предполагалось высаживать полнокровные дивизии 44-й армии. Причём часть из них, как выражался Козлов, были кадровыми. И эти кадровые дивизии, хорошо подготовленные, по 10 тысяч человек, должны были высаживаться, понятно, что не в одном эшелоне, на боевых кораблях.
Так вот. Подводные лодки ставят огни. Подходит первый отряд. В первом эшелоне идут малые охотники. И один из малых охотников должен был подойти к боновому заграждению и разведать—открыто или закрыто. По немецкому разгильдяйству они оказались открытыми. Тем не менее катер, который должен был разведать, он задачу не выполняет и уходит к себе, командира катера впоследствии судили и расстреляли. Зато другой катер спокойно заходит, обнаруживает, что боновые заграждения открыты. И собственно начинается прорыв в гавань.
А что было у немцев? Там было некое количество румын и самое главное—артиллеристы из 46-й немецкой пехотной дивизии. Разница в три дня во времени высадки между Феодосией и Керчью оказалась как ни странно спасительной. Вроде бы если бить одновременно, то это как бы перспективнее. Прямо в Феодосии должен был стоять и оборонять город немецкий батальон 46-й пехотной дивизии. Этот батальон снимают и отправляют «гвоздить» десанты у Керчи. Там он борется с десантами и Феодосия остаётся «пустой», только тыловые немецкие части.
В это время инженерно-штурмовой батальон 11-й немецкой армии, который участвовал и в прорыве Перекопа и в штурме Севастополя, этот батальон идёт строить укрепления на Парпачском перешейке, Ак-Монай, потому что немцы понимали, что может случиться всякое и этот батальон должен был строить укрепления вместе со строительными частями. Перед советской высадкой, накануне вечером, он входит в Феодосию, закалённые в боях головорезы, они ложатся спать.. Но как выяснилось сравнительно недавно, был план обороны Феодосии, правда до проходящих частей батальона его не доводили, а само командование батальона не поинтересовалось, что им делать если случится страшное. Кроме того в Феодосии для строительства укреплений на Ак-Монае находится начальник инженерной службы 11-й немецкой армии, то есть у них был ещё начальник, который мог им сказать, чтобы в случае чего бежали в гавань, занимали опорные пункты и отражали десант русских.
Но этого не происходит, личный состав батальона ложится спать. Посреди ночи стрельба в гавани, естественно их это разбудило и они интересуются у начальника инженерной службы—что делать то? Причём на тот момент, поскольку работала радио и телефонная связь, немцы практически молниеносно узнали о советской высадке, из штаба 11-й немецкой армии следует приказ—держаться. А начальник инженерной службы говорит—собираем вещички и уходим из Феодосии занимать перекрёстки. Он переоценил возможности советского десанта. Причём сапёры находились в двух шагах от гавани, то есть в принципе они могли натянуть шинели и побежать в гавань воевать. Немецкие артиллерийские орудия, которые стояли в гавани, они достаточно активно вели огонь.
В чём была «изюминка» плана Октябрьского? В том, что десант высаживали на боевых кораблях. То есть в условиях плохой погоды швартовали крейсер и по этому крейсеру вела огонь немецкая артиллерия, причём немцы умудрились попасть в башню, поджечь заряды и эти сапёры видели, что там что-то горит в гавани.
Вместо того, чтобы подбежать и, так сказать, помочь поджигать, они сваливают из Феодосии занимать перекрёстки недалеко от города, остаются только немецкие артиллеристы. Естественно немецких артиллеристов довольно быстро покрошили. Немцы сумели влепить в башню крейсера «Красный Кавказ» снаряд 150-мм. Но тем не менее до расстрела крейсера дело не дошло, хотя в принципе если бы эти сапёры или какой-нибудь другой батальон 46-й пехотной дивизии крепко сел в Феодосии, могло всё кончиться довольно плохо. Но заканчивается всё неожиданно хорошо. Немцы бросают артиллерийские орудия и уходят. Румын пытались заставить, чтобы они где-нибудь на окраине города «встали стеной», румыны сказали—нет и тоже ушли.
Но это всё ещё полбеды. Настоящий «цирк» начался когда командир 42-го армейского корпуса Ганс фон Шпонек, который отвечал за Керченский полуостров и Феодосию, фактически достаточно большой участок, хотя корпусу была подчинена всего одна дивизия, тем не менее он отвечал за большой участок, фон Шпонек говорит 46-й пехотной дивизии—«собираем вещички и валим, оставляем Керченский полуостров, мы его не удержим, русские высадились в Феодосии, нас отрежут, на полуострове, мы там все умрём»(приведено дословно—Авт.). Причём он отдаёт этот приказ, сворачивает радиостанцию и уезжает. Потом было целое разбирательство, когда Шпонека судили и приговорили к смертной казни, казнят его позже, в 1944 году, разбирательство было очень серьёзное.
И в принципе Манштейн был просто в бешенстве, потому что говорилось—«мы вам перебросим войска, а пока держитесь»(приведено дословно—Авт.). Вместо того, чтобы держаться, они собирают вещи и валят. Причём это бегство было довольно хаотичным и с бросанием артиллерийских орудий. Всё же, если смотреть объективно, то Манштейн был прав, когда говорил держаться изо всех сил. Немцы могли 29 декабря 1941 года перебить основные силы десанта, удержаться на полуострове и дальше подошли бы немецкие резервы. И даже если бы 44-я армия смогла бы поставить «пробку», эту «пробку» она бы могла не удержать, потому что как показали дальнейшие события главной проблемой высадки в Феодосии стало отсутствие воздушного прикрытия. Самолётами летать было далеко.
Тем не менее, ситуация резко разворачивается в сторону Красной Армии. Потому что приказ Шпонека валить, он абсолютно всё полностью переворачивает для немцев. То есть они оказываются в критическом положении, когда теперь практически беспрепятственно в Керчи могут высаживаться советские войска, деблокировать свои сидящие под берегом группы и все вместе могут двигаться дальше. Причём этот марш 46-й пехотной дивизии по Керченскому полуострову превратился в частичное бросание артиллерии и уход по морозу в незимней одежде. Именно тогда грянули достаточно сильные морозы. Здорово советским войскам помогло то, что Керченский пролив сковало льдом и в конце января 1942 года советские части вообще переправлялись прямо по льду, была ледовая переправа. В общем на самом деле как и говорил Октябрьский—встанет лёт и если сразу не высадятся, то потом ловить будет нечего.
Но тем не менее немцы Керчь оставляют, 51-я армия начинает медленно, но верно переправляться и двигаться вслед за 46-й пехотной дивизией. 46-я пехотная дивизия добегает до позиций под Феодосией и там встаёт. В принципе то, что она там появилась, серьёзно поменяло соотношение сил между 44-й армией, которая высаживалась в Феодосии, и немцами.
Но, с другой стороны, немцы нагнали туда сразу довольно большие силы, сначала приехали румыны. Причём наиболее боеспособная часть людей, такой немецкий подвижный отряд, который не бегал под первыми ударами советских войск. И это расширение плацдарма от Феодосии столкнулось с проблемами, в том числе ввиду прибытия 46-й пехотной дивизии, потому что она людей потеряла не так много, она потеряла в основном технику, достаточно много обмороженными, но тем не менее свою боевую силу она сохранила и стала препятствием для расширения плацдарма.
Одновременно из-под Севастополя перебрасывались и другие немецкие дивизии, потому что все вздохнули с облегчением, что всё, дурацкий штурм останавливается и сейчас другие проблемы—надо разбираться с Керчью. То есть по сути 5-месячная эпопея с Крымским фронтом была результатом именно этих дней, предшествующих новому 1942 году.
Начинается январь 1942 года и у высадки в Феодосии начинаются проблемы, связанные с тем, что немцы начинают бомбить корабли в порту. Имеются случаи неразберихи, например выгрузили боеприпасы на мол, в них попадает бомба, взрыв, одновременно огонь перекидывается на стоящие корабли. Немцы один за другим топят несколько кораблей и это ухудшает само снабжение. И в принципе ситуация была такова, что нужно было быстрее добежать от Керчи до Ак-Моная, расширить плацдарм до Феодосии, объединиться в единое целое и после этого, имея Керченский полуостров, можно было притащить истребители и прикрывать с воздуха.
Но вот здесь уже удача отвернулась от Красной Армии. До этого удача была полностью на стороне Красной Армии во всём, включая это сворачивание немцами радиостанции. То есть вместо того, чтобы оставить радиостанцию и слушать, какие приказы поступят из штаба 11-й немецкой армии, её тупо сворачивают и уезжают. Ситуацию переломить в том плане, что с одной стороны—задерживается расширение плацдарма, а с другой стороны—подходящие части 51-й армии пока ещё лишены достаточного количества артиллерии и боеприпасов к ней. В принципе в Феодосии умудрились высадить и танки, потому что оборудованный порт это оборудованный порт. Но например высадили зенитки, но не высадили боеприпасы и начались проблемы одна за другой.
Немцам удаётся сделать ответный «ход конём». Во-первых—предотвратить соединение двух армий, а во-вторых—отбить Феодосию. Понятно, что это привело не к полной катастрофе, потому что удалось эвакуировать многих из тех, кто высадился, их просто посадили на корабли и они убыли. Нельзя сказать, что Феодосия была прям катастрофой, то есть это была большая неприятность. И одно тянуло за собой другое.
Рядом, в Судаке, высаживали ещё горнострелковый полк. В принципе вот эти все операции, если смотреть как они планировались, то не так уж и плохо планировались. Идея была неплоха—высадить десант в Судаке, перехватить дорогу, которая идёт от Севастополя, Приморскую дорогу и воспретить немцам перебрасывать резервы. Но, опять же, всё пошло не так.
Промах этого Судакского десанта в том, что на пути выдвижения они были высажены с лёгким оружием, то есть самое крупное, что у них было—это 50-мм миномёты. И было такое селение, которое сейчас переименовано в курортное, а тогда было крымско-татарское название Отузы. Как только в документах его не обзывали, а так оно Отузы. В принципе оно находится достаточно близко к морю, чтобы подогнать линкор и, что называется, сравнять там гарнизон просто с землёй. Но вот этого не сделали.
И, естественно, Селихов, командир десанта, высадившегося горнострелкового полка, вместе со своими частями подходит пешком по тем же самым обледенелым дорогам, по которым шагали резервы Манштейна, выходит к селению Отузы, пытается с 50-мм миномётами и с лёгким стрелковым вооружением это селение взять, не получается. Дальше следует немецкий удар под Феодосией и этот десант оказывается изолированным.
В принципе если всё идёт по плану, Феодосия, хороший порт, соединяется с 51-й армией, одновременно соединяется с десантом Селихова, перехватывает дороги, по которым немцы перебрасывают резервы, причём перехватывают в условиях горной местности и немцы ничего не перевезли бы по дорогам, идущим напрямую к Феодосии. То есть вполне можно было сесть на хорошие позиции. Но тут советский план начинает сыпаться.
Немцы отбивают Феодосию. Причём дивизия, которая попала под удар немцев, это уже середина января 1942 года, её командир В. К. Мороз был отдан под суд. Когда его судили, вполне обошлись приказом №270 августа 1941 года. С учётом того, что немцы наперебрасывали туда и дивизии, и полки, вот эту достаточно тонкую линию от Феодосии до Парпачского перешейка, её можно было в любом месте таранить и в любом месте перерезать, что собственно и произошло. А дальше уже всё уже начинало двигаться само собой.
Но тем не менее удаётся удержать узкое место Керченского полуострова—Парпачские позиции. Укрепления, которые строили ещё осенью 1941 года, удаётся на них сесть и ситуация для немцев создаётся патовая. То есть у них с одной стороны хватило сил, чтобы отбить Феодосию. С другой стороны у них мало сил, чтобы что-то сделать с переправившейся и вышедшей на Керченский полуостров целой советской 51-й армией, при этом 44-ю и 51-ю армии поставили рядом друг с другом на достаточно узком перешейке. И при этом естественно надо не просто сидеть, а ещё и обороняться под ударами.
Тем не менее после Феодосии появляется человек по фамилии Мехлис и он, как говорится, имеет «руку Москвы». И он выпрашивает из Москвы тяжёлые танки КВ, автоматы, то есть если раньше во всей 44-й армии было несколько сотен автоматов, то теперь у стрелковых дивизий появляется несколько сотен автоматов свежего выпуска. Севастополь может вздохнуть спокойно.
И по состоянию на конец января 1942 года обе стороны в Крыму оказываются в положении неустойчивого равновесия. С одной стороны, Манштейн не отдал резервы, хотя из его армии «клещами» повытаскивали некоторые части, но после того как произошла высадка, ему оставили остальные части, даже перебрасывали ему потом резервы. С другой стороны, Красная Армия совершила очень удачную высадку, понятно, что эта высадка Керченской военно-морской базы и Азовской военной флотилии была практически обречена. Но она оказалась вполне дееспособной. Но надо возить через весь Керченский полуостров. Понятно, что немцы там и паровозы не успели вывести из строя, даже частично железная дорога использовалась. Но всё равно оставалась проблема снабжения через пролив. И на какое-то время наступает затишье. Обе стороны готовятся наступать. Немцы хотят отбить Керченский полуостров, Красная Армия, наоборот, отбить Феодосию и вообще весь Крым.
На самом в деле в конце января 1942 года наступает затишье и все копают позиции, тем более как раз наступает оттепель и это не благоприятствует использованию переправленной бронетехники, постепенно накапливаются силы и готовятся к последующим боям. Причём что ещё хорошо сыграло, это то, что в январе 1942 года Севастополю начали подбрасывать и подкрепления, и боеприпасы. У Приморской армии были французские гаубицы 155-мм. По всему Советскому Союзу, за вычетом оккупированных территорий, им нашли французские снаряды 155-мм, оставшиеся с Первой мировой войны, трубки к ним и полностью укомплектованные выстрелы на теплоходе доставили в Севастополь. При этом следует подчеркнуть, что с боеприпасами во всей Красной Армии было не очень, но для Севастополя не пожалели и подбросили им достаточно боеприпасов, чтобы отразить штурм.
Причём ситуация была такова, что подойдя к этому «форту Сталин», немцы были вынуждены отойти обратно, на более выгодные позиции и выстроить периметр обороны. Все в Севастополе вздохнули спокойно, хотя реально ситуация была, что называется, «на волоске». Тем не менее, отличная организация артиллерийской поддержки, «крепость» моряков Гусарова и подброшенные резервы из 79-й стрелковой бригады позволило избежать катастрофы в декабре 1941 года.
Вообще на самом деле эта паническая телеграмма, которую Севастопольский оборонительный район слал «наверх», она ещё была спровоцирована такой локальной случайностью, когда был взрыв башни 35-й батареи, которая как раз находилась к югу от Севастополя. И как раз этот взрыв, гибель людей и выход из строя башни возможно спровоцировал телеграмму, что у нас всё плохо.
Был ещё один достаточно известный эпизод. Это высадка в Евпатории. Её как раз должен был осуществлять Севастопольский оборонительный район, то есть силами боевых кораблей дойти до Евпатории и затем от Евпатории, можно сказать, практически к перешейкам, при хорошем развитии событий можно было вообще 11-ю немецкую армию запереть в Крыму и попытаться её уничтожить. Планов было громадьё. Но в принципе при определённом стечении обстоятельств эти планы могли реализоваться. Хотели даже высаживать воздушный десант в Крыму и в итоге высадили примерно роту. Которая никакой роли не сыграла, пошумела немного в немецком тылу.
Первый заход на Евпаторию был сделан ещё в декабре 1941 года, когда туда послали разведчиков. Они высадились на мол, повязали охрану, дошли до комендатуры, стащили пишущую машинку и спалили комендатуру. Немцы этот рейд подтверждают. Тем не менее произошла высадка, она должна была насторожить противника. Не насторожило.
В Евпатории смешались несколько служб, Евпатория—это один из пунктов снабжения. Уже произошла высадка в Феодосии. Немцы стали подозревать, что что-то у них не так, что с обороной не очень, им было сказано взорвать пристани. И они реально их взорвали, но они взорвали их так, что этот взрыв не сильно помешал тому, что подходит советский тральщик и высаживает десант. Не следует думать, что туда линкор пригнали. Туда пришли катера и тральщик. Тральщик нового проекта и он сумел высадить танки на взорванные причалы. Естественно не было речи о минировании гавани.
Опять же, там были румыны, которые как только начался шорох с высадкой, они собрали вещички и стали валить. Тем не менее там остались расчёты нескольких орудий, которые немцы удержали. Советские части врываются в город. Причём высадка этого десанта была ещё спровоцирована восстанием в лагере военнопленных. Там небольшой лагерь, но тем не менее советские части фактически захватывают город. Вроде бы всё идёт хорошо.
Но проблемой было то, что рассчитывали, что немцы не отреагируют очень быстро. Немцы отреагировали быстро и послали туда целый полк. Высажен был отряд более слабый, чем полк. И к довершению всех бед тральщик сел на мель, превратился в мишень и его просто расстреляли из береговых орудий. Немцы подтягивают к городу достаточно крупные силы и начинают штурмовать Евпаторию. Причём в конце штурма уже к этому процессу присоединились штурмовые орудия. То есть в принципе десанту с лёгким вооружением было нечего делать.
И последний бой произошёл в здании гостиницы, немцам даже пришлось её подрывать, как ДОТ. Десант был разгромлен и попытка высадить кого-то ему в помощь имела уже мало перспектив, потому что немцы уже подтянули силы, в том числе была артиллерия. Причём немцы последними снарядами открыли огонь и это воздействие последними снарядами заставило задуматься, понятно что через несколько часов подвезли бы ещё. И эсминец развернулся и ушёл, второй волны высадки не состоялось, хотя на самом деле уже была бесперспективной.
В Евпатории идут уличные бои и после уличных боёв, после того как последние силы советского десанта оказываются уничтоженными в гостинице, а она стояла практически на набережной, происходит масштабная экзекуция всех подряд. То есть после этого немцы хватают всех подряд и расстреливают. У Евпаторийского десанта пожалуй самая трагическая история.
Тот же десант под Судаком крепко держался, немцы его тоже атаковали со штурмовыми орудиями. Когда были исчерпаны возможности к сопротивлению он ушёл к партизанам. Селихов—один из героев борьбы за Крым, потому что он очень грамотно и хорошо противостоял тем силам, которые немцы против него бросили. И немцы с большим трудом выдавили его из Судака в горы к партизанам.
А так Крым оказался очень драматичной историей, немцам не удалось реализовать свои планы. И дальше всё должно было решиться, когда стянут силы. Потому что стягивали силы и те, и другие. Возникла ситуация неустойчивого равновесия.
**************************************************************************************************************************************************************
**************************************************************************************************************************************************************