"Родился я в 1923-м году. В Красную Армию призвался в феврале 42-го года. Нас отправили в Ташкентское минометно-пулемётное училище для воинской подготовки. Артиллеристом я быть и не собирался. Учился на миномётчика и готов был стать офицером-миномётчиком. Но тут шла война и тяжелое положение на фронте сказали своё слово. Наш курс сняли с учёбы и в звании младшего сержанта я был отправлен на фронт.
Мы прибыли на Сталинградский фронт в стрелковую дивизию. Там я за пять минут переквалифицировался и стал истребителем танков из 45-миллиметровой пушки.
И так в разных системах остался до конца войны истребителем танков. Всю войну на переднем крае пришлось воевать.Сменил три разных калибра пушки от 45-ки до 57 мм, и к 76 мм добрался к концу войны. Истребители танков стоят рядом с пехотой, или в стороне метров на пятьдесят позади.
Когда пехота поднимается в атаку - ты должен поддерживать, так и катишь пушку вместе с расчётом вперёд. Твоя задача подавлять огневые точки противника. Когда пулемет немецкий начинает лупить - тут ты в невыгодной позиции. Пехота залегла, а он сразу по тебе начинает строчить. Надо успеть остановиться и подавить этот пулемёт. Вот и вся работа военная...
В декабре сорок второго под Сталинградом, во время окружения немецкой группировки, я получил тяжелое ранение и долго лечился, восемь месяцев по госпиталям.
Когда вернулся на фронт был назначен командиром пушки ЗиС-2, 57 мм ствол. "Сорокапятки, уже новые немецкие танки в лоб не брали. Снаряды отскакивали от лобовой брони, как горох. Вот новую пушку выпустили. Она подкалиберным снарядом, если точно попасть, и в лоб метров с 400 танк прошивала. Ну, а в борт - мы любой танк жгли , только подавай!
В 43-м появился новый подкалиберный снаряд просто замечательный для 57 мм пушки. Он сам из лёгкого сплава делался, а в середине вольфрамовый сердечник. Когда снаряд попадал в танк, сплав внешний разрушался, а сам сердечник получив ударную кинетическую силу пробивал броню насквозь. Если мы в борт попадали, даже с восьмисот метров прошивали танк насквозь.
Я стал командиром орудия ещё со Сталинградского фронта, когда ранило нашего командира, и так дальше всю войну...
Главное для артиллериста правильно выбрать огневую позицию. Надо по рельефу местности вывести куда водитель танка поведёт свою машину в первую очередь. Вот на возвышенность он её точно не поведёт, и он её будет огибать. Позицию надо выбирать, чтобы боковая броня танка показалась, когда он эту возвышенность будет огибать. Тут ты уже знаешь ,что с четырёхсот метров ты этот танк в борт одним снарядом сразу прожжешь.
Когда у нас подкалиберные снаряды появились противник даже такого не ожидал. Вот немцы раньше ходили в танковые атаки на нашем участке фронта и потерь не было. А тут пошли - и ни один танк не вернулся.
И тут они уже стали приспосабливаться, как дальше воевать своими танками...
Немецкий танк "тигр" , он и подкрадывается в бою, как тигр. Выйдет из укрытия и с дальних позиций видит, что его не обстреливают, после чего приближается с короткими остановками. Остановится и ведёт огонь по обнаруженным целям. Подавит их из своей пушки и дальше идёт.
В августе сорок четвёртого был у нас случай. Подпустили мы "тигра" поближе,а он скорость набрал и на орудие просто летит километров сорок в час. Мы по танку врезали - видим что попали, есть, пробили. А он не останавливается... Дошел до нашей пушки на большой скорости и раздавил,потом только загорелся. Это на Рижском плацдарме было.
Когда войну начинал мне было девятнадцать. Окончил её - мне двадцать три, и вся грудь в орденах. Конечно, какая-то гордость была, что вот мы выполнили свой долг...
Последнее, за что я был награжден орденом Славы первой степени - это было уже в Берлине. До рейхстага было совсем недалеко. Нам правда его не видать было, кругом шестиэтажные дома, пусть и половина в руинах. Метров шестьсот было до рейхстага. Наши пехотинцы штурмовали одно шестиэтажное здание. Пехота по стенке ходила от одной стороны на другую, а мы катим свою пушку следом. Где появится немецкий солдат били сразу - снарядов уже не жалели, знали что войне вот-вот конец будет. И тут из-за угла громадина такая вылазит. Пехота сразу по окошкам в здание рассыпалась. И тут дело наше вроде только . Но так всё это неожиданно и близко...
"Фердинанд" метров за пятьдесят - семьдесят выполз. И жерло своё нам показывает с набулдышником этим, дульный тормоз который. Стоит прямо лбом, вот беда-то. Если бы боком, было бы просто... Вот тут -кто быстрее. Деваться некуда. Наша пушка юркая и надо стрелять. На наше счастье с первого же выстрела задымил он. Это был мой последний танк на войне . И это был последний выстрел.
Раненные у нас не уходили. Вот даже я в конце войны два раза ранен был. Мог уйти - пожалуй, месяц бы в госпитале полежал. Никто не хотел отставать и потерять свою часть. Настрой был такой победный. Хотя любой из нас знал,что может погибнуть, но уходить никто не хотел - все ждали этой Победы. "
* * *
