Прошло несколько часов. Михаил Степанович наконец понял, что натворил. Испугавшись того, что его месть могла погубить бывшего зятя, он набрал номер такси и поехал к Савелию.
Подъезжая к дому Бакмана, Михаил Степанович вспомнил, что у него нет ключей от квартиры. Как теперь он попадёт в неё? Расстроенный дед присел на лавку возле подъезда. Он не знал, что делать, ведь и с внуком не было связи.
— Дед? А ты что здесь делаешь? — послышался родной голос Алексея.
— Господи! Лёшка! У тебя ключи от квартиры отца с собой? — распереживался Михаил Степанович.
— Конечно, с собой. Пойдём.
— Быстрее, Лёшка, быстрее, — поторапливал внука дедушка, взяв того за предплечье и потянув к подъезду дома.
— Что случилось? — по пути спросил Алексей.
— Ты не спрашивай, а иди вперёд...
Когда Алексей и Михаил Степанович вошли в комнату Савелия, тот лежал на полу рядом с кроватью без сознания.
— Папа! — сын присел на пол рядом с отцом, осмотрел его. — Дед, быстро скорую вызывай! Телефон в комнате.
— Уже!
***
— Ну, что говорят? — спросил Михаил Степанович Алексея, когда тот вышел из реанимационного отделения районной больницы.
— Всё плохо, дед. Приступ у него снова был. Говорят, что ситуация плачевная. Поставили капельницы... Кстати, на меня ещё и наехали — спросили, почему скорую вовремя не вызвали. Дед, объясни мне, пожалуйста, как ты там оказался? Почему сиделку отпустил.
— Я не отпускал сиделку. Она мне позвонила и просила передать... Я пообещал ей, а потом вспомнил, что ты забыл свой сотовый. Ну ты что, не веришь мне, что ли?
— Ты несколько часов вспоминал? — задал резонный вопрос внук. — И вообще я думаю, если бы ты что-то хотел сделать, то сделал бы: вызвал бы скорую, слесаря по вскрытию замков, кого угодно... В институт ко мне приехал бы.
— Замолчи, щенок! — закричал дед. — Я ничем никому не обязан! Тем более твоему отцу! И ты не смеешь мне такие вещи говорить, потому что я тебя воспитал!
— А ты очень жесток, дед, как я посмотрю, — спокойно ответил Алексей. — И способен на многое из-за своей ненависти...
После этих слов парень вышел на лестничный марш с затёртыми мраморными ступеньками и, быстро скатившись по ним на ногах, оказался на улице. Он не хотел больше видеть деда, думать о нём, говорить с ним.
Михаил Степанович всё понимал, но ничего не мог изменить. Чего он добился? Теперь его самого ненавидел родной внук. Мужчина чётко прочитал это в его глазах. За упоение собственной ненависти пришлось заплатить доверием Алексея.
Но, что интересно, теперь ненависть к бывшему зятю превратилась в жалость к больному, сопровождаемая чувством безысходности. Как добиться прощения внука? Неужели нет никаких вариантов? Савелий ведь тоже в своё время не смог добиться прощения у отца своей супруги. Оставалось надеяться на большое сердце Алексея.