«Нет, - подумал Дин, - на самом деле это не песня для родителей». Обычный день торговца наркотиками - не совсем то, что напевали бы белые пригородные матери, когда водили своих детей в частную школу на своих внедорожниках. Но его мать была другой, и, может быть, это было нормально. Он ошеломленно смотрел на нее, неуклюже пробираясь сквозь дымящиеся печи, и задавался вопросом, как, черт возьми, он мог хоть какое-то время в своей жизни работать в клубе.
Объективно она не была уродливой женщиной для своего возраста. Ей едва исполнилось сорок, но у нее все еще было все на месте, и, как многие черные женщины в трущобах, она хвасталась своей щедрой задницей. Он действительно слышал, как она это говорила, сидя на перилах с соседями, пока она курила и громко сплетничала.
Эта короткая красноватая стрижка в стиле Рианны говорила только об одном: ее мама все еще хотела чувствовать себя молодой и красивой. Ей, должно быть, было нелегко прожить ее жизнь: брошенная токсичным мужем при полной беременности, вынужденная полагаться на пенсию матери, живя за счет того, что сводит концы с концами, от лачуги к лачуге. А теперь, когда Дин, пятнадцатилетний, вступал в подростковый возраст, возможно, даже возникли первые недоразумения.