Что выйдет скверно и весьма хлопотно, я поняла сразу, ещё и не ответив на звонок — Иннокентий знал, что я не смогу ему отказать, и не стал ёрничать, а скупо назвал адрес и попросил быть осторожной, что бы это ни значило. В сущности, он всегда по-своему хорошо ко мне относился, хотя из наших мало кто мог это понять, ну так им и не приходилось улаживать конфликт интересов между первородными, а мне не впервой. Зато совсем паршиво то, что пришлось привлекать человеческую полицию — иначе никак, прятать её тело было бы ещё нелепее.
Место незнакомое— плохо освещённая площадка какого-то унылого долгостроя в Чертаново, окружённая оттаявшими и вольготно разлившимися теперь повсюду грязными лужами, наверняка скрывающими торчащую из бетона арматуру. Я старалась игнорировать зачерпнувший воду сапог, хотя он неприятно хлюпал и уже начал натирать ногу, и осторожно двигалась на зов — он шёл изнутри, из подвала, к счастью, до сих пор не затопленного, потому что ныряние в пальто или без не входило в мои планы на сегодняшний вечер.
Кой чёрт понёс её сюда? Вопрос с подвохом, учитывая, что именно старый чёрт по имени Иннокентий дал мне наводку на неофитку, обнаруженную здесь с широко расставленными руками, согнутыми в коленях ногами и с трогательным скупым букетом из трёх белых роз на груди, уместным для какого-нибудь нищего студента. Преступник у нас позёр и пошляк, ясно и без экспертизы. Её погасшие глаза были широко распахнуты, выражая детское изумление и тревогу. Конечно, милая, ты не ожидала. Никто не ждёт такого, а вот поди же ты, мы обе вместо тёплого ужина получили не то, что хотели.
Я крепко выругалась и осмотрелась без всякой надежды, а потом вызвала полицию, мысленно гадая, кто приедет раньше, какой-нибудь замотанный текучкой следователь, сроду не видевший ведьму без привычного флёра ворожбы, или неожиданно шустрый первородный с той стороны.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Конечно, им оказался первородный, просто Иннокентий дал мне невероятно счастливую возможность стать именно тем, кто первым найдёт Лену Ковальскую, пару недель назад устроившуюся ко мне в салон красоты для первичного обучения и ненавязчивого перевоспитания. Ох уж эта молодёжь — вечно с ними заморочки, никакого уважения к древним правилам.
Первородный в роскошном светлом пальто и возмутительно чистых ботинках шагнул из-за колонны и замер, с обаятельной улыбкой рассматривая меня прищуренными от непонятной иронии глазами. Я хмуро кивнула в сторону тела, как бы намекая, что он сюда явился не на меня глазеть, а делом заниматься, и тот послушно перевёл взгляд на бедную Ковальскую.
Интересно, как ему удалось не запачкаться? Там же слякоть по колено. Я сморщилась, подавляя желание снять мокрый сапог, и нацепила дежурную улыбку, больше похожую на предупреждающий оскал.
— Она ваша? — первородный закурил и обошёл тело, присматриваясь к неведомым мне деталям. Корчит из себя эксперта, но там ничего нет, ежу ясно. Что бы там ни было, теперь это просто женщина, безвременно закончившая своё существование на холодном бетоне на стройке на юге Москвы.
— А что, так не видно? — я неоправданно груба, но он должен понять, что это потому, что я слегка злюсь на Иннокентия.
— Кстати, меня зовут Павел Сергеевич Горянский. Для вас можно просто Паша, — он безукоризненно вежлив. Надеется очаровать? Наивный.
— Замечательно, Павел, а я Дарья Цимлянская. Скоро приедет полиция, кстати.
— Да, Иннокентий предупредил. Опасаетесь возможных недоразумений между нами?
— Наверное, это Иннокентий опасается, раз мы оба тут. Любопытно, откуда он вообще узнал про преступление.
— Полагаю, он нам сообщит, если сочтёт нужным.
Повисшая тишина вдруг наполнилась перекрикиванием полицейских, наконец добравшихся до места преступления. Пока вспышки фотоаппарата озаряли недостроенный подвал, следователь подошёл и представился, с явным интересом разглядывая нас обоих.