Выйдя на тропу, я спросил свою спутницу, а не устала ли она, и не хочет ли ещё прогуляться куда ни будь, или же ей лучше вернуться домой. Но были у неё силы прогуляться ещё, да и день приблизился пока только к полудню, так что у нас было вполне достаточно времени, чтобы дойти ещё и до Михайлова камня.
С ним у меня тоже была связана своя история. В том же путеводителе было сказано, что если жителям посёлка наскучивало любоваться видами с «полочки», то первым делом, что они после этого делали, так шли именно на этот Михайлов камень, потому как, и находится он прямо над посёлком, да и вид с него вроде как не в пример лучше. И было там ещё описание, как к нему надо идти: сначала по дороге, и где и как свернуть, да и так далее. Была там ещё и его фотография с девушкой на скале, бесконечно падающей вниз. Только мне в лом было описывать к нему круги по дороге, если этот камень должен был находиться прямо над посёлком. Вот я и пошёл тогда в гору прямо в лоб, и когда вышел под её обрывистую верхнюю часть, то тут уже серьёзно и призадумался. Да было по верхнему срезу этой горной складки несколько скальных выходов, каждый метров под двадцать высотой, но только мало чем они отличались друг от друга. И с той точки, где я стоял, все они видны были исключительно хорошо, - но только не увидел я среди них чего -то исключительного по своей красоте. И тогда подумалось мне, что если эти все «так себе» находятся от меня справа, то значит нужная мне красота должна быть, вроде как где – то слева, ближе к полочке. И я поднялся наверх, и двинулся по гребню влево, и скоро попал в очередной лес, опять же с буреломом и распадками. Но там уже вообще никакими видами не пахло. В общем пришлось мне вернуться назад, и теперь я двинулся по гребню вправо. И долго бы я по нему гулял, если бы, на моё счастье, не встретил здесь местного человека, у которого и поинтересовался, а где же здесь этот вот самый знаменитый Михайлов камень. «Да вот же он», - удивлённо отвечал мне местный человек, и указал на небольшую вытоптанную площадку, которая на мой взгляд, была ничем не лучше десятка других таких же на километр слева и справа. Единственное, чем она отличалась, так это тем, что прямо на неё выходила грунтовая дорога, что лично в моих глазах достоинств ей не прибавило. Впрочем, была тогда и польза от этих моих поисков, так как пока я бродил по лесам, то наткнулся в лесу на тропинку, которая вела вниз. Вот по ней я и решил возвращаться назад, и вышел на тропу, ведущую к «полочке», чему, конечно же, сильно порадовался, так как она позволяла мне теперь подниматься наверх по лесу не делая дурных кругов по дороге.
Вот по этой самой троне, мы сейчас с Энн и шли. И вид этой тропы действительно совпадал с её описанием в путеводителе, так как она и впрямь начиналась, как малозаметная, так как шла по лесу среди камней, и вряд ли бы я её когда ни будь нашёл, если бы искал её снизу, а не спустился тогда случайно по ней сверху.
Это одна из самых моих любимых дорожек на Кавказе, потому что она какая - то уж очень светлая. И хотя и идёт поначалу среди деревьев и в их тени, но только это деревья растут на камнях и не высокие, и тень от них хоть и есть, но она совсем лёгкая. А потом она ещё и выходит на очень приятную тропинку по каменной полочке наверху, а уже после неё, заходит так и просто в совершенно шикарный лес. И прелесть его состоит в том, что тропа здесь долгое время бежит под кронами очень высоких деревьев, практически без подлеска внизу. То есть создаётся полное ощущение, что ты находишься в громадном храме, а стоящие на достаточно большом расстоянии друг от друга стволы деревьев – это его колоны. И дышится здесь легко, и видно вокруг почти что на полкилометра.
Так и шли мы сейчас очень неспешно этой тропинкой, пока Эн вдруг не пришло в голову слегка повальсировать под сводами этого естественного театра. Она было попыталась привлечь к этому действу и меня, но особой поддержки не получила, и потому какое – то время кружилась впереди меня в одиночестве. И тут нашу тропу пересекли чьи – то следы, и я подозвал её к себе, чтобы показать их. След уходил в сторону зарослей, и я решил, что это скорее всего был кабан. И я попытался объяснить ей словами кто это такой, а уже после и изобразил, его как смог. И это почему – то снова вызвало бурное веселье у девушки. Ну, а после, она уже и сама стала мне показывать, кого ей довелось увидеть в горах, но уже рядом с её домом. Это был и горный козёл, и горная коза, а ещё и суслики, а в довершение ко всему был ещё и олень.
Нет, здесь я оленей не видел, а вот косули, горные козлы, и лоси водиться были вроде как и должны. А ещё здесь точно было много медведей, и их следы в лесу можно было увидеть довольно - таки часто. И именно на этой тропе я и увидел свой самый первый медвежий след, но только он был не особо крупный, и я долго рассматривал его, и всё никак не мог понять, что за такая большая собака здесь пробежала. А вот уже следующий след, никаких сомнений у меня не вызвал, так как он отпечатался на мокрой земле рядом с ручейком, и на нём отчётливо проступали следы коготков, да и по длине он не уступал моему 43 размеру. Но он был при этом и каким – то уж очень узким, и я как – то так тогда для себя решил, что это прошла здесь медведица, и был очень рад тому, что мне с ней надо было идти в разные стороны. И всё это я очень подробно рассказал Эн, а следы так ещё и нарисовал, и при этом был так убедителен, что у неё возник справедливый вопрос, а что мы будет делать, если вдруг Миша, выйдет нам на встречу. На что я ей сказал, что они же не такие дураки, чтобы по лесу незнамо где мотаться, и что летом их особо бояться не надо, хотя сам в этом уверен был не до конца.