Один из федеральных телеканалов в минувшие выходные расспрашивал прохожих, знают ли они Александра Чацкого. Пожимали плечами, вкрадчиво реагировали вопросом на вопрос: «Депутат?», правильного ответа не дал никто.
Я вспомнила по этому поводу давний спор с умненьким, толковым, ловким в деле, но до ужаса «заземлённым» молодым человеком. Говорили о герое комедии А. Грибоедова «Горе от ума» Чацком и его антиподе Молчалине. Мои симпатии всегда были на стороне горячего, порывистого строптивца из XIX века. Имея такую же эмоциональную душевную природу и пару раз обжёгшись до волдырей, я безнадёжно сползла в вязкую тину конформизма. Дрейфую параллельно с «генеральной линией». Но всякий раз, взяв в руки грибоедовский текст, замираю над строчками о невежестве не желающих уходить на покой вельмож, их юных прихвостнях-секретарях, девицах, занятых исключительно подыскиванием престарелого богатого мужа, удачливых чиновниках, которые, «великолепные соорудя палаты… разливаются в пирах и мотовстве». Картинка словно списана с дня сегодняшнего. И диагноз порокам поставлен Чацким публично, не в кулуарных перешёптываниях.
— Ты не представляешь, как не хватает рядом человека, не боящегося говорить правду, — признался в одном из интервью облачённый высоким положением собеседник. — Она нужна, чтобы скорректировать тактику, планы, темы, а порой и поведение. Но окружение льёт сплошные восторги, и ты вынужден тайно заказывать экспертам аналитику, чтобы не утратить связь с реальностью.
Запрос на Чацкого есть. А что случилось в упомянутом поколенческом споре? Молодой прагматик решительно принял сторону Алексея Молчалина.
— По крайней мере, он делает дело, а не порхает по дворянским усадьбам, обливая хозяев помоями, — объяснил он свои симпатии. — Вот вы, Иринванн, сами же сказали, что выкорчёвываете из себя Молчалина, значит, он в вас есть. Представьте, что я сейчас взялся бы распекать вас по этому поводу — и такая вы, и сякая. Понравилось бы?
Бесконечно жаль, что образцом для подражания выставляется «жалчайшее созданье», получающее чины и всеобщее расположение за умение вовремя польстить. Что «умеренность и аккуратность» подлеца, холодно делающего карьеру, неплохо образованным (кто из современной молодёжи знает Молчалина?) юным современником принимается за талант «делать дело». В чём заключается гнилостная сущность Молчалина? Он никогда не будет на передовой, не поедет осваивать целину, не перетерпит холод и голод ради прорыва в развитии страны. А осторожно поплывёт по реке жизни — в белоснежных манжетах с сапфировыми запонками, «не то на серебре — на золоте» обедая, в хорошем экипаже, всегда приятный, удобный, услужливый. Но, повторяю, первым сбежит с корабля при малейшем крене.
— У меня есть хороший союзник, — пустил в ход тяжёлую артиллерию юный интеллектуал, — Александр Сергеевич Пушкин, отказывавший Чацкому в уме.
Словно гений не может порой говорить глупости. Соглашусь, нынешние времена комфортны для молчалиных. Но это ненадолго. Потому что рядом с такими людьми невозможно взлететь — ни стране, ни женщине, ни делу. Обмелевшая река жизни рано или поздно напитается водой, энергией и смоет антигероя. Расчистит дорогу кому? Чацкому, конечно. Человеку с горячим сердцем.
Ирина ИВАНЧЕНКО