Сейчас принято говорить о детских травмах, трудностях. От которых едва не погиб, но справился. С этого начинает вдохновляющие мантры любой уважающий себя коуч. Это стало правилом хорошего тона, трендом современности. Такая рефлексия кокетливой жертвы.
- Как, вас не насиловал в детстве озверевший сторож зоопарка? Ха! Тогда что вы вообще знаете о жизни?
- Я подвергался политическим репрессиям со стороны учительницы пения! По ночам она запирала меня в кладовку с тараканами и заставляла петь гимн Советского Союза!
Да, не спорю, жизненный путь человека щедро усыпан битым стеклом несправедливости, унижений, конфликтов. Оно больно ранит. Особенно ещё не огрубевшие детские ножки, которые делают первые самостоятельные шаги – протаптывают тропинку будущей судьбы. Но каждый порез учит нас терпеть боль, внимательно смотреть под ноги, обувать сандалики юмора и здорового пофигизма, завязывать шнурки на ботиночках упрямства и мужества.
С каждый фингалом, полученным в драке, понимаешь, что твоя свобода заканчивается там, где начинается Сашкина или Катькина. И что никто не подарит тебе право быть самим собой – его придётся жёстко отстаивать всю жизнь.
Вообще, так ли необходимо лелеять и обновлять в себе плохие, иногда реально страшные воспоминания? Вывешивать их на всеобщее обозрение? Становится от этого легче? Не знаю. Если только для того, чтобы простить и отпустить – один раз и навсегда…
Однако, любой человек с развитым воображением всегда примеривает на себя чужие идеи. Вот и я иногда пытаюсь попробовать себя в роли жертвы обстоятельств. Объяснить, так сказать, свои косяки волей злого рока.
Например, моя родная мама умерла, когда мне было три года. Казалось бы, можно размотать на полную катушку тему сиротства и неприкаянности. Я честно копаюсь в памяти, ищу горькие воспоминания из раннего детства.
Самое жалостное, что приходит в голову – стою, отшлёпанная, в углу. За то, что разрисовала дипломный проект старшей сестры (она училась на архитектора). Ковыряю штукатурку, злючая и непонятая – я же хотела помочь! Вот и нарисовала человеков на дорожках, а то город был красивый, но пустой и скучный какой-то. Сестра в тихом ужасе – проект придётся перечертить. Тушью, на огромном ватмане, уже без моей помощи.
Ещё вот. В садике – вредная нянечка с классовыми предрассудками. Гнобит меня, четырёхлетнюю, как может, книжки мои выкидывает. Злится, что я по правде умею читать. Шипит на ухо:
- Тихоня!... Начальникова дочка. Ишь ты, умница нашлась!..
Мой папа действительно начальник на огромном заводе, а садик заводской. Я, по тем временам, маленький мажор, видимо. Правда, в семье пятеро детей на одной папиной зарплате – так себе мажорство. Я корчу няньке дурацкие рожи в спину и кручу пальчиком у виска. Искренне не понимая, чего ей от меня надо, так как в издержках соцреализма пока не разбираюсь. Рискую получить мокрой тряпкой по заднице, но я-то смелая :))
Не подходит. Больше смешно, чем трагично. Хотя сестра, пожалуй, не согласится…
Само отсутствие мамы, помнится, я считала поводом для лёгкого детского зазнайства. Взрослые вечно вздыхали при виде меня: «Бедненькая!». Значит, не такая, как все. Есть во мне что-то эдакое. Загадочное…
А как все?
Откуда мне знать, я ж ребёнок, воспринимаю мир, как данность. У детства нет для меня другой вселенной, с мамой, чтобы понять, бедненькая я или нет. Зато есть всякое разное: одна совсем взрослая сестра, два старших брата, другая, не совсем взрослая сестра – ей одиннадцать. С ней мы иногда дерёмся. Есть двоюродная бабушка и двоюродный дядя в общем дворе, есть приблудный кот Дмитрий, он ест помидоры, есть головастики в арыке, книжки, много солнца и папин зелёный запорожец у ворот.
Но позже, когда мне было уже пять, произошло замечательное событие. У меня появилась сестрёнка-одногодка! И у моей не совсем взрослой сестры тоже. Мы сразу объединились парами. Так и дрались теперь парами – команда младших против команды старших.
А самое главное – у меня появилась мама!
Та-да-ам!
По всем законам драматургии, она должна была стать злой мачехой. А моя новая, лучшая в мире сестрёнка – противной Марфушкой из фильма «Морозко». Тогда я, как все нормальные падчерицы, спокойно страдала бы всё детство и всю юность. А потом, остаток жизни хвасталась бы пережитыми кошмарами. И даже могла потребовать талон на прекрасного принца. А что? В качестве компенсации.
К счастью, у жизни свои законы. Мне, самостоятельно прочитавшей про Золушку, Спящую царевну, Диких лебедей и их сестрёнку Эльзу, даже в голову не приходило, что формально моя теперешняя мама на самом деле мачеха! Более того, если бы кто-то озвучил мне эту информацию, я удивилась бы до глубины души. И, скорее всего, от той же самой удивлённой души наваляла бы клеветнику.
До сих пор считаю, что появление мамы с сестрёнкой – самое большое везение в моей жизни. Учитывая, что я-то была ни разу не подарок. Сами посудите, какое огромное сердце и безумное терпение нужно иметь, чтобы пригреть и полюбить чужого, непонятного, довольно вредного ребёнка! Отдавая ему время и силы, вместо того, чтобы потратить их на собственных детей.
А вот чему не перестаю удивляться так это маминому сказочному безрассудству! Умная, симпатичная, успешная женщина вышла замуж за вдовца с пятью детьми. Не спорю, папа был неотразим! Настоящий красавец с внешностью Тихонова-Штирлица плюс харизма и обаяние. Но двое своих плюс пятеро чужих, Карл! При том, что она сама, в тридцать с небольшим – начальник проектного отдела металлургического завода. Карьера, квартира, зарплата, перспективы – всё уже было. Какой-либо расчёт исключён. Остаётся одно – непреодолимая симпатия двух сильных волевых людей. Понятно, им оказалось непросто вместе. Размах крыльев у обоих ого-го! Да по любому всё непросто в такой-то нехилой семье! Иной раз такие гром и молния сотрясали дом, когда наши родители сталкивались в полёте!
Почему же память упрямо скрывает события, подтверждающие детские травмы, в недоступных закутках? И, напротив, услужливо тащит на свет неподходящее. Вкусные тонюсенькие блинчики по выходным. Как мама печёт их сразу на двух сковородках, а мне нужно успеть: и намазать маслом каждый блин, и поболтать с ней о всякой всячине. Или как папа поёт красивым баритоном: «Ой, лукава, вражья жинка!...» на залитой солнцем веранде, а сам в семейных труселях, весь такой счастливый... Вот мы с сестрёнкой топаем домой, побитые, но несломленные, после очередной попытки обнести чужую вишню. Были застуканы прямо на дереве, получили по шее – день прожит не зря!
Короче, моя собственная память вероломно заявляет: «Не трепись. У тебя было нормальное счастливое детство!». И ещё припечатывает вдогонку: «В общем, если что-то пошло не так – сама дура!».
Поди, договорись с такой упёртой, вся в меня! Эх, не быть мне мотивирующим вдохновлятором… Или вдохновляющим мотиватором?... Э-ээ, лоховянущим вентилятором?... Опять не то? Ну, короче, не вещать со сцены о своих победах, ничего не поделаешь!
Ладно, пойду наколбашу блинчиков, может полегчает…