Упругий ветер всколыхнул ореховые пряди отросших до ключиц волос и слегка взбодрил девушку. Диана взглянула на товарища, и долго колебалась, прежде чем задать вопрос, не дающий ей покоя вот уже очень долго. Но, понимая, что не в силах смотреть ему в глаза, вновь перевела взор на горизонт. Так было куда легче.
— Скажи. Тебе не казалось поведение Сережи в последнее время несколько… странным? — проговорила она быстро, словно боясь, что решимость ускользнет.
Она не могла поделиться своими тревогами с Алексом там, в гильдии, по многим причинам, и всякий раз, когда ей почти удавалось вывести товарища на разговор — смелость тут же пропадала.
Ей казалось, что никто кроме нее не замечает ничего необычного, что она слишком придирается, ведь поведение огненного демона априори не должно и рядом стоять с образом жизни обычных людей, с коими ей приходилось сталкиваться в прошлом мире. И если рассуждать объективно, то весомого вреда он никому не причинял, да и огрызался только им с Дариной, но и здесь его можно было понять — как еще ледяной демон должен реагировать на надоедливых девчонок, вечно норовивших нарушить его незыблемые границы? А то, что врезал Джьюду по лицу, так тот сам напросился, нечего было опускаться до оскорблений и вести себя настолько непристойно. И вроде бы по всем рассуждениям вывод напрашивался один: просто нужно принять тот факт, что некоторые взгляды, непривычные для ее мировоззрения, в этом полупризрачном и зыбком мире были вполне нормальны.
Но, даже несмотря на все подкрепленные логикой доводы, тревога, прочно вросшая в сердце, не давала ей покоя и нещадно терзала изнутри. Да еще и недавний кошмар… Она так надеялась, что Алекс сейчас развеет все сомнения, что как всегда беспечно отмахнется и сморозит какую-нибудь глупую шутку, чем залечит ноющую рану, что посмеется в очередной раз над ее нелепыми мыслями и скажет что-нибудь такое, что точно придаст ей уверенность: она ошиблась.
Так надеялась…
Она повернула голову на сидевшего слева товарища. Глубокий взгляд серых глаз, твердо смотревший ей в душу, ни единой тени глума на серьезном бледном лице, и неизлечимое смирение — так смотрит тот, кто познал всю подноготную жизни. Холодный одинокий ручей, затерявшийся среди могучих гор... У нее не укладывалось в голове, как в такой веселой, упрямой и постоянно недовольной натуре может скрываться столько боли и душераздирающей скорби?..
Надежда обречена.
— Природу не обманешь, — только ответил он пустым голосом.
— Но ты же таким не становишься! — вырвалось у нее в отчаянии. — Хотя ты тоже…
— Мой случай немного другой. — Алекс продолжал спокойно смотреть ей в глаза. Ледяные мурашки пробежали по коже. Что же ему пришлось пережить, отчего его настоящий взгляд был таким прожигающим и глубоким? В ту секунду он напомнил ей что-то давно забытое и невероятно важное, но она не успела поймать мысль — тонкая нить мгновенно оборвалась. — Я был рожден от союза человека и ангела. Его же породил огонь. А это очень трудно — нести в себе помесь дикой природы и пытаться при этом сохранять человеческое.
Диана горько поджала губы и отвела взгляд в сторону расстилающегося впереди раздолья. Сиреневое покрывало казалось безжизненным на фоне душевного мрака и растворялось в легкой сизой дымке. Так вот он каков, настоящий мир.
— А как вы познакомились?
— Ну-у. — Алекс в смущении почесал затылок, как будто пытался собираться с духом, чтобы сообщить «пренеприятное известие». — Вообще-то Сер тот, кто убил моего отца. Собственно, так и познакомились.
В горле застрял тошнотворный ком, сквозь который удалось выдавить лишь жалкий хриплый звук, отдаленно напоминающий буквы:
— Ч..что?
Глаза затмила пелена, тело покрылось обжигающей морозной россыпью. Внутренности сжало, едва не выворачивая наружу. Она взглянула на него в смертельном ужасе. Что он только что произнес? Да еще и с улыбкой…
— Это был несчастный случай. Он просто всеми силами хотел меня защитить и спасти.
— От кого!? — Девушка до сих пор не могла поверить в серьезность сказанных слов.
— От того, кто хотел убить меня. И по неосторожности… — Алекс задрал голову в небо. Слабый ветер врезался в усталое лицо, ничуть не дрогнувшее, и взъерошил пепельные волосы. Вдохнув прохладный воздух, он продолжил: — Но я никогда не винил его. Если бы он тогда случайно не оказался рядом — меня бы здесь не было. После этого я впервые понял, как невероятно важна и ценна жизнь. В том месте делать больше было нечего. И мы ушли странствовать, а потом набрели на гильдию.
Она вспомнила ту невзрачную деревушку и скопище сторонившихся взглядов, в которых помимо страха и негодования проскальзывала лютая ненависть. Ненависть за то, что ты не такой как все — за то, что другой. Вспомнила и свой недавний кошмар, где каким-то образом оказалась запутана в прошлом их друга.
— Твой… — у нее не хватило духу договорить. — Не только ведь он стал жертвой?
Нефилим едва заметно кивнул.
— Ее звали Лилит. Я не знаю всего. Знаю лишь, что соседские дети издевались над ней за то, что она дружила с дьявольским отродьем. И в один момент они зашли слишком далеко — простые оскорбления перешли в нечто большее. А когда их козни обрушились на демона, она инстинктивно кинулась защищать его собой, и попала под их руку. Все бы могло обойтись, но Сер… он открыл слишком большой проход своей ненависти и уже не смог контролировать нарастание гнева. Рассудок оттеснился. Недругов не осталось. Ее тоже задело. Самый первый человек, с кем Сер по-настоящему смог сдружиться, будучи ребенком, самый первый человек, не отвернувшийся от него, не побоявшийся его «чудовищных» способностей, принявший его. И тот, кто умер на его руках, проклиная его за эти самые чудовищные способности. Сколько его помню, он всегда рос замкнутым в себе.
«Я никогда и никому не буду нужен, потому что способен только убивать. Я монстр. Чудовище. Всегда им был и буду», — в память неизгладимыми осколками вонзались слова того, о ком ей удалось уже забыть. Все началось после той роковой ночи, вернувшей их всех к былым воспоминаниям, которые они так старательно пытались вычеркнуть из своих жизней.
Диана ничего не смогла ответить. В горле пересохло.
— Мы стали скитаться по миру и заменили друг другу то, чего нам так не хватало — семью. Вдвоем мы росли в гильдии, путешествовали и развивали магические способности, стали наемными магами, чтобы выжить, и всегда держались вместе. Нам повезло встретить нашего старика.
Ей никогда не было настолько по-настоящему паршиво. И именно сейчас она остро ощущала всю инаковость этого мира. Какие могут быть проблемы с учебой и экзаменами, какие могут быть проблемы с родителями и личной жизнью, какие вообще могут быть проблемы, черт возьми!? Если бы ее ударяли за всякое нытье и жалобы о том, как жизнь плоха и несправедлива, она бы сейчас уже была при смерти. И заслуженно. Каждый раз, когда она начинала думать, что этот загадочный мир уже открыл ей все свои тайны, случалось нечто такое, что полностью сбивало ее с толку, и она понимала, как мало, в сущности, знает.
Jerry Wey | «Связанная мирами»