В детстве я часто видела цветные, яркие сны. Это были настоящие приключения. Иногда опасные, иногда весёлые. В подростковом возрасте к ним добавились ещё и романтические. Это были целые сериалы с захватывающим сюжетом. Со временем я, к сожалению, практически перестала видеть сны, наверное, как и большинство взрослых. Видимо, наши рабочие нагрузки не оставляли уже сил на ночные фантазии, их хватает ровно на то, чтобы добраться до подушки и провалиться в объятия Морфея до отвратительного звонка ненавистного всеми будильника.
С Танькой и Маришкой, моими подругами детства, мы часто обсуждали мои сны, они всегда слушали меня с открытыми ртами, удивляясь затейливости и красочности ночных моих видений. Но Татьяна была очень практичной особой: думаю, во сне она подсчитывала карманные деньги, скопленные за месяц. Не в её характере было видеть фантастические картины! А Маринка — смешливая Маринка — всё время была влюблена и во сне видела только поцелуи да признания своих кавалеров. Её путешествия да опасные приключения тоже не прельщали.
После школы мы все разъехались в разные концы: я поступила в Ишимский педагогический, Таня — в Тюменский нефтегазовый. А Маринка вроде устроилась работать — ей нужно было встать на ноги, хотелось поскорее уйти из семьи. Я бы давно уже сбежала на её месте! Мать с отцом жили как кошка с собакой, но при этом вместе пили.
Поступив в институты, мы с Татьяной долгое время не виделись, хотя и перезванивались конечно. А Маринкин номер перестал отвечать почему-то. На третьем курсе я влюбилась, вышла замуж, перевелась на вечернее... Танька, по слухам, занялась бизнесом. Что ж, это было в её характере. Ещё в школе у неё было полно бизнес-идей, а в институте она уже училась номинально — больше работала над созданием материальной базы. Спонсором её начинаний выступал её обеспеченный папа.
А вот связь с Маринкой, нашей третьей подругой, как-то совсем прервалась. Доходили слухи, что она вышла замуж, вроде неудачно. Кажется, они разошлись, но успели родить ребенка... Сколько я ни пыталась найти её контакты, не вышло — она словно специально скрывалась от прежних подруг. Однажды приехала ко мне Танька погостить, ну мы, конечно, вспомнили и о Маринке... И вдруг Татьяна спросила:
- Юль, а тебе все ещё снятся сны?
- Ой, спроси лучше, сплю ли я вообще, — усмехнулась я. — У дочки зубы режутся. Поспишь тут! А чего ты вдруг вспомнила?
- Да так... Теперь мне снятся странные сны. К примеру. Маринка наша приснилась недавно. Знаешь, мне кажется, у неё не всё в порядке. Плохо у неё все. Надо бы её найти.
В Танькином странном сне наша Маринка сидела в каком-то заброшенном сарае в изодранной одежде и горько плакала, а рядом ползал чумазый ребёнок и совал в рот какие- то очистки.
Я сначала посмеялась и над сном, и над серьёзностью, с которой Танька к нему отнеслась. А потом согласилась, что надо отыскать Маринку. И мы, не откладывая, отправились к её родителям. Они, оказывается, переехали, но мне всё же удалось найти её мать, которая после долгих нетрезвых препирательств дала нам номер дочери. Мы кинулись звонить, но подруга долго не брала трубку. Однажды я всё же услышала её тихий, почти безжизненный голос. Она не удивилась, но и не выразила радости от моего звонка, даже не сразу дала свой адрес... Таньке, которая была рядом и в решающий момент разговора выхватила у меня трубку, удалось убедить её — вот что значит напор бизнес-леди! — что мы все равно найдем её и приедем, даже если придется частного детектива нанять!
И вот мы рванули к Маринке, жившей, как оказалось, всего в десяти километрах от нас! В маленьком умирающем рабочем посёлке, где осталось с десяток бараков. Как мы туда добирались — отдельная песня! Дорога раздолбанная, наш паркетник то и дело застревал в грязи. А уж когда доехали, мы просто остолбенели, войдя в её квартиру. Ну, квартирой даже и не назвать лачугу Маринки — грязь, плесень по стенам и жуткий запах, как в бомжатнике. Под глазом подруги красовался давний пожелтевший фингал, одежда была явно с чужого плеча...
- Мама, кто там? — раздался тоненький голосок, и из кухни выглянул пятилетний ребенок неопределённого пола.
- Кого там принесло? — прорычал кто-то из комнаты. — Опять, что ли, мусора?
- Не-е, квартирой ошиблись, — пискнула Маринка, страшно побледнев.
Она выпихнула нас за дверь, прошептав: «Подождите тут». Мы с Танькой практически онемели от увиденного. Так молча простояли две или три минуты до появления Марины. Она выскочила в коридор, накинув на худенькие плечи грязную телогрейку. Пробормотала, что у неё всего пять минут, и мы заставили её в двух словах описать свою жизнь.
Оказалось, что она с этим мужиком уже несколько лет. Он подобрал её с ребёнком, когда она ушла от мужа и попыталась вернуться к родителям. Однако те решили, что нахлебники им ни к чему — самим на выпивку не хватает. И домой Марину не пустили. Так оказалась она практически бездомной. Тут и встретила «благодетеля». Он привёл её в свою лачугу, отдал вещи недавно почившей своей матери и даже — как сказала Маринка — «признал Павлика». Ну то есть он его не лупил и даже еды давал... Ужас! Мы от рассказов Маринкиных просто обалдели.
- Но как же можно так жить?! — трясла её за плечи Танька. — Ты же мать! Такой ли жизни ты ребёнку хотела?! Там же монстр какой-то! От одного голоса его у меня ноги отнялись!
- Да не. Он неплохой. Пьет только. Ну и дерется, когда пьяный... А так не злой... Что живём бедно, так на работу его не берут, говорят, уголовник бывший... Ну он и обозлился... Что ж, если он отсидел, не человек, что ли?
Она говорила тусклым голосом, в ней почти не узнаваема была та смешливая девочка, которую мы знали в школе.
- Почему ж ты нам ничего не сообщила? — вытирала злые слезы я. — Да мы бы давно тебе помогли. И работу бы нашли. И жильё. Ты что, собираешься в этом хлеву всю жизнь прожить?! Поехали с нами, бери ребёнка и поехали!
- Нет, — мотала она головой. — Он не отдаст Пашку. Боюсь я его... Нельзя мне. И потом, как же... Он же спас меня!
Мы ехали назад, поочередно утешая друг друга и то и дело начиная плакать, а потом ругать на чем свет стоит Маринку. Впрочем, мы не только ревели. К концу дороги у нас с Таней был готов план спасения и эвакуации подруги. Я отправила Маринке эсэмэску с подробной инструкцией: как собрать вещи, какие взять документы, как дать нам знать о готовности к побегу. Через неделю тайных переговоров подруга наша созрела для побега. Скорее всего, «благодетель» её хорошенько снова отколошматил, тут и решимости прибавилось.
В назначенный день и час — её уголовник должен был в бюро по трудоустройству отправиться — мы с Танькой с визгом подкатили на внедорожнике к бараку, где жила наша Маринка. Алкаши, тусовавшиеся у подъезда, отвесили челюсти и забыли сглотнуть разлитый по стаканам шмурдяк...
Мы провели операцию «Спасение Марины» с быстротой и сноровкой коммандос. Она ещё пыталась всплакнуть от жалости к брошенному «благодетелю» по дороге, а её малыш восторженно смеялся и хлопал в ладоши. Дальше был нелёгкий период адаптации и возвращения Маринки к нормальной жизни: поселилась она у незамужней Таньки. Но я каж ый вечер забегала — поддерживала чем могла. С работой Марине оказала помощь Татьяна, конечно. Сначала устроила её кассиром в своем магазине, потом продавцом, дальше — менеджером... Когда Маринка смогла себя содержать, мы ей сняли комнату у знакомой старушки уборщицы, которая, кстати, и с мальчонкой с удовольствием сидела, пока мать работала. Первое время Маринка очень боялась мести своего «благодетеля». «Он найдёт меня!» — все твердила она. Но мой муж и Танькин крутой отец очень доходчиво ей объяснили, что бояться нечего: появление его будет чревато большими неприятностями для самого упыря. Осознав, что в обиду её никто не даст, Маринка успокоилась. Она вообще-то расцветала прямо на глазах. Начала смеяться — хорошо нам знакомым заливистым заразительным смехом. Через год познакомилась с приятным парнем. А через два мы гуляли на её свадьбе. В свадебное путешествие молодые поехали в Таиланд. Павлика, конечно, с собой взяли. Маринка каждый день присылала фотографии. Я, честно вам скажу, плакала, глядя на счастливую подругу и шебутного Павлика, которого невозможно было вытащить из моря. Мальчишку просто распирало от восторга.
А потом... Потом во сне я увидела её с двумя детьми. И точно: родила Маринка дочку — свою копию! А я стала её крестной. Хотя по справедливости должна была ею стать Тань ка, ведь именно благодаря ей так изменилась Маришкина судьба.
Ю. Т., Тюменская обл.