Меня начало слегка потрясывать, зубы щелкали друг о друга как лихорадке. Переизбыток адреналина давал о себе знать. Я залез в кабину, закрыл глаза и попробовал расслабиться. В глазах стоял огонь, дым и мечущиеся твари.
Усилием воли пробовал перескочить на другие мысли, но они упорно возвращались к пережитой недавно битве. Знала бы мама, чем я здесь занимаюсь, давно бы поругала кого надо и забрала меня отсюда. Я хмыкнул. Само существование матери у меня казалось вымыслом. Придуманным в мире, которого и не было никогда. Сколько я здесь уже? Дни потеряли счет. Хорошо, что телефон флегматично отсчитывает мои дни здесь.
Я поднес телефон к глазам. Получается, что я здесь всегонавсего одиннадцатый день. Зато, какими они были. Впечатлений на всю жизнь с запасом хватит. Что предпримут дальше эти монстры? Затихнут, чтобы зализать раны или ударят по новой, с той стороны, откуда не ждешь? Пора брать инициативу в свои руки. Нужно ехать в поселок. Оттуда они берутся, нутром чую. А дальше видно будет, какой способ уничтожения выбрать. Как говорил мой друг Карлсон, будем курощать и низводить, а уж какими блинами определимся на месте.
Мой технический кретинизм не мог точно сказать, сколько машина проедет с неисправным колесом. Как снять это колесо и поменять на новое я не представлял. На вид в колесе было больше пятидесяти килограммов. Как его поменять без помощи не ясно. Хорошо, буду ездить, пока едет. И буду присматриваться к новой машине, на всякий случай. Недавнее сражение и бегство полностью дезориентировали меня в пространстве. В этих местах я еще не был.
Заблудиться в прямом смысле здесь было нельзя. Натренированный взгляд сразу определял барьер. К тому же, дым от степного пожара обтекал внутреннюю поверхность барьера, демаскируя его. Я осмотрелся. Овраг перешел в лощину поросшую лесом и кустарником. Водная эрозия была запломбирована естественными причинами. Низина оврага еще хранила влагу. Зеленая полоса живой растительности, идущая по дну лощины, контрастировала с рыжими берегами. Мне почему-то захотелось думать, что под сенью деревьев еще хранится прохлада и течет ручей с прохладной родниковой водой. Это было полным безумством бросить машину и спустится на дно лощины. Но мне этого хотелось больше страха смерти.
Дым создал сумерки в этом мире, а деревья дали тень. Короткая береза, с обломанной верхушкой, густо разрослась своей кроной в стороны. До меня это место уже присмотрели местные. Здесь стоял небольшой столик, несколько пеньков, вместо стульев и собранный из кирпичей очаг. Я был прав насчет ручья, он здесь был, но сейчас остался только желтый песок высохшего русла. Сам не зная для чего, я пошел вверх по высохшему руслу. Если не осматривать края лощины, то здесь ничего не изменилось с тех пор, как этот мир накрыло колпаком.