Трудно найти в истории человечества цивилизацию, не знавшую актов жертвоприношений в том или ином виде. Развитие сознания модифицировало способы, предметы, объекты, но сама модель продолжала существовать. Когда речь идет непосредственно о модели, аналитическая психология подразумевает архетип. В данной статье я предлагаю поразмышлять над самой природой, способах проявления, энантиодромичности архетипа жертвоприношения.
Мы не будем касаться дописьменных культур, поскольку здесь имеются лишь косвенные свидетельства возможных актов ритуальных умерщвлений (людей и животных), а поговорим о достаточно хорошо изученных мифологемах более поздних народов.
В Древнем Египте усыпальницы фараонов окружались захоронениями многолюдной свиты. Слуги и мастера различных ремёсел сопровождали царя в загробном существовании.
Почти общим местом древних цивилизаций стало умерщвление старого правителя и возведение на престол нового. В основе данной мифологемы лежали и причастность психики природным циклам (требовалось обновление власти), и реализация комплекса "козла отпущения", ведь правитель нес персональную ответственность за благополучие народа. В скором времени ритуал подвергся трансформации: царь подменялся пленным рабом, объявляющимся на несколько дней правителем и церемониально приносящимся в жертву; в более позднем варианте роль правителя в рамках ритуала исполняла его статуя, с которой проделывали все необходимые манипуляции. Во втором случае мы наблюдаем переход от буквализма к символическому мышлению.
Шумерская цивилизация так же оставила археологические свидетельства совместных ритуальных захоронений царей и сопровождающих их лиц. Многоуровневые могилы представляют собой комплекс комнат, где обреченные на смерть пировали на последнем пиру, музыканты играли на арфах, женщины выпивали опьяняющий и отравляющий напиток, и после того, как все было закончено, специальные служащие засыпали уровень землей. Изучать такой материал трудно, но эта часть истории человечества, которую необходимо знать и я еще скажу, почему, когда мы приблизимся к современности в освещаемом вопросе. Более щадящие варианты жертвований соблюдались в культе Думузи, когда участник предлагал вместо себя ягненка.
Одной из самых кровожадных древних цивилизаций была Ханаанская. Божеству Молоху (Баалу-Хаммону) приносились первенцы своего же народа. Именно традиция человеческих жертвоприношений названа одной из причин ненависти Яхве к хананеям и передачи их земли израильтянам (Книга Премудрости Соломона). Здесь находится огневая точка трансформации ритуала и развития религиозной функции коллективной псюхе. Израильтяне предыдущих поколений так же приносили человеческие жертвы и шла большая борьба, чтобы искоренить столь ужасную традицию. Современное описываемому периоду сознание уже мыслило другими категориями, заклание людей постепенно становилось артибутом прошлого. Гнев Единого Бога (Яхве) должен был обрушиться на прежние культы, чтобы религиозная псюхе совершила свой трансцендентный акт.
Один из самых известных сюжетов в Ветхом Завете - это жертвоприношение Авраама своего сына Исаака. Здесь человеческая жертва, на которую был готов отец, заменяется животной; происходит частичный переход на символический уровень.
В Индии мы найдем ритуал "сати" - ритуальное самосожжение вдовы на похоронном костре супруга. Женщина в данном случае была практически лишена выбора, есть или нет у нее религиозная жертвенная устремленность. Дальнейшая жизнь такой женщины в случае отказа от самопожертвования становилась невыносимой: она жила в качестве рабыни в доме родственников мужа и зависела от их милости, воспринималась как обесчестившая семью, ей запрещалось выходить из дома и каким-либо образом участвовать в социальной жизни. Есть предположение, что в глубокой древности при работе с текстами была допущена ошибка и слово "дом" стало "костром" (вдова находит покой в "костре" супруга). Сотни тысяч индийских женщин прошли через этот ритуал.
Культ фригийской богини Кибелы и ее возлюбленного сына Аттиса подразумевал ритуальное оскопление неофитов и впадавших в раж участников. Дж.Фрезер подробно описывает, как проходили празднества, посвященные умирающим и воскресающим богам (см. мою статью "Миф об Аттисе и Кибеле. Упускаемые смыслы").
https://www.b17.ru/article/320610/
В Древней Греции встречаются отдельные случаи человеческих жертвоприношений. Пожалуй, один из самых известных, - это жертвоприношение Ифигении своим отцом Агамемноном для успеха в военных делах и искупления вины перед Артемидой. Существует несколько вариаций этого мифа, согласно некоторым в последний момент Артемида милует Ифигению и уносит ее в Тавриду, где делает бессмертной (или даже превращает в Гекату), а жертву подменяет козленком.
Загробный мир греков был безрадостным местом. Аид полнился беспамятными тенями умерших, блуждавших в полузабытьи, во мраке и холоде. Только жертвы живых в память о покойном могли на краткий срок вернуть тому сознание, память и голос. Так, тень Ахилла в "Одиссее" Гомера говорит, только напившись бараньей крови.
Элевсинские мистерии подразумевали принесение в жертву свиней, замещающих реальных участников.
Рене Жирар в работе "Насилие и священное" описывает мотив "козла отпущения" - как необходимую жертву, освобождающую общество от накопленной агрессии через ритуальное изгнание выборного представителя, аккумулирующего на себе проекции общины.
Безусловно, мы не можем не упомянуть жертвы Иисуса Христа, продолжающей историю бого-человеческих отношений. Согласно христианскому вероучению, сам Бог идет навстречу человеку, отдает своего Единородного Сына, чтобы открыть людям возможности вечной жизни. Процесс богообщения и причащения продолжается в ритуале евхаристии. Здесь же стоит молчаливая жертва Богородицы, нашедшая свое выражение в многочисленных пьета.
Из сказанного уже можно сделать промежуточные выводы. Жертвоприношение объединяет уровни Бытия (мертвых, живых и богов), выполняет посредническую, искупительную, замещающую, а так же социально-образующие функции; представляет собой добровольные акты почитания (через подношения и воскурения в различных религиях), служения (институт жречества), а так же вынужденные акты покорения и подчинения. Через жертвоприношение боги творят миры (миф о первочеловеке, принесенном в жертву; расчлененных, оскопленных первобогах и проч.), победители возвышаются над побежденными, первооткрыватели завоевывают территории; через жертвоприношение ведутся войны богов (напр., Гор и Сет), одни культы поднимаются над другими, расцветают и гибнут цивилизации.
Не представляется возможным исчерпать исторические проявления описываемого архетипа, да это и не нужно в рамках преследуемых целей. В общих чертах всем понятна феноменология архетипа и мы можем переходить к темам, более приближенным к нашим современным реалиям.
Когда некое содержание поднимается из тьмы бессознательного, у него навскидку два пути: быть отыгранным или быть осознанным.
Отыгрывание зачастую происходит в патологических формах. Архетип жертвоприношения ворвался в XXв. с новой силой, словно свежий и никогда не переживаемый прежде. Я говорю о захвате европейского сознания фашистскими идеями первой половины двадцатого столетия. И вот почему важно изучать историю человечества, на мой взгляд. Это дает нам основание понимать повторяющиеся паттерны и мотивы. Миф о возвышении арийской нации технически реализовывался через жертвоприношение других народов. Кроме того, что коллективная тень в данном случае проецировалась на отдельные народы, подлежащие уничтожению, была тень и у самого акта жертвоприношения: коллективная последующая вина немецкого народа за причиненное миру зло, т.е. речь здесь идет о трансгенерационной травме, причиняемой во вне другим народам, и внутри - своему народу.
Другой путь - в осознании сущности, роли, значения, внутреннем противоречии архетипа. Поэтому я предлагаю размышлять на данную тему. Что происходит сейчас в мире, когда многие погибают от новой коронавирусной инфекции и до сих пор нет ни четкого представления о происхождении, о специфическом лечении, об отклике организма на терапию и проч.? На фоне происходящего мы замечаем переформатирование форм собственности, распределение властных полномочий, изменение мировых тенденций. Это коллективное поле разворачивания архетипа. Больно, страшно, тяжело, но мы должны размышлять об этом.
Наука "виктимология", сейчас понимаемая в двух вариантах - как область криминалистики и как самостоятельная сфера, - глубоко изучает причины возникновения, особенности, проявленность и латентность, вероятные тенденции комплекса жертвы. Здесь идет рассмотрение на индивидуальном и коллективном уровне: жертва как единичный человек, переживший травмирующее событие в личном опыте; жертва как группа лиц (семья, народность), жертва в виду профессиональной идентичности (высокая виктимность определенных профессий) и т.д.
Особенно интересно для меня рассмотрение архетипа жертвы и жертвоприношения на внутрипсихическом уровне с точки зрения юнгианства, а также в соотнесении их непосредственно с профессией. Здесь мы возвращаемся от патологических проявлений в условно "нормативные". Кажется, что жертвенность должна быть искоренена, - разве не к этому стремится современная культура? Институт семьи переживает кризис в том числе по причине энантиодромии архетипа жертвенности. Общедоступная процедура развода нивелировала какую бы то ни было работу, необходимую для сохранения отношений. Между тем, длительные отношения требуют здоровой жертвенности от своих участников. Родители, рождающие ребенка в мир, жертвуют определенными вариациями своей жизни. И это здоровая необходимая жертва. Совершая выбор, мы жертвуем плероматичностью непроявленного, жертвуем другим вариантом ради одного, но именно принятие решений и сделанные выборы позволяют продолжать жизнь. Думаю, все читатели помнят сценарий буриданова осла, который не мог выбрать стог сена, из которого есть, и умер от голода между двумя.
Жертвенность лежит в основе всех актов творения, творчества, взаимопомощи. Рождение детей матерью подразумевает кровавую жертву ее организмом. Художник долгое время может пребывать в активном процессе захваченности идеей и ее реализации. И в этом процессе он переживает живые личностные трансформации, физические и психические. Он жертвует другими сферами своей жизни, чтобы воплотить идею; жертвует свое либидо, свой ресурс, переводя его в предмет произведения искусства, и он еще не знает, как воспримут его творение окружающие. Волонтерство подразумевает жертвование своими силами, средствами, временем - другим людям и событиям. Философ М.К. Мамардашвили говорил, что добро не имеет причины. Жертва может быть не окупаемая коммерческими категориями, гедонистическими бонусами. Что заставляет и что дает силы летчику, потерявшему ноги в сражении, на протезах возвращаться на фронт (напр., Герои СССР Маресьев А.П., о.Киприан (Бурков В.А.))?
Мы не можем полностью исключить аспект жертвенности, потому как он лежит в основе взаимодействия эго и Самости (см.мою статью "Ослик Иисуса").
https://www.b17.ru/article/323779/
И здесь мы подходим вплотную к вопросу оси их взаимодействия. Эго в индивидуационном движении выходит на путь служения Самости и здесь лежит акт жертвоприношения. Очень много боли сквозит по оси Эго-Самости. Последняя тоже жертвует - своей потенциальностью через воплощение себя в символах, доступных для Эго, через заботливое сопровождение, постепенное введение Эго в мир бессознательного. Самость так же жертвует некоторыми аспектами Эго и переживает боль Эго, если необходимы трансформации для дальнейшего продвижения. Это взаимный процесс, понимание которого предоставляет юнгианство.
В нашей профессии невозможна "победа" над комплексом жертвы, потому как некоторые аспекты жертвенности должны быть в работе, чтобы она была возможной. Они должны быть осознаны, асимилированы, профильтрованы для контакта. Здоровые проявления жертвенности означают нашу человечность.