Долго размышлял, с чего начать серию публикаций о христианстве, и пришел к выводу, что для начала нужно расчистить поляну от популярных мифов и расхожих заблуждений. К сожалению, в результате многовековой идеологической обработки люди путаются в самых элементарных вещах, поэтому для начала полноценной дискуссии следует сделать ряд последовательных интеллектуальных «рокировок», чтобы появилась возможность конструктивно обсуждать что-то сущностное.
Одним из традиционных камней преткновения является вопрос о Вселенских Соборах. Точнее – об их последовательности, количестве и даже (horrible dictu!) легитимности. Может показаться, что тут все просто и однозначно, однако, это совершенно не так.
Проблема тут вот в чем: история вообще – дискретна. То есть – это не сплошное ровное шоссе от горизонта Сфинкса и Пирамид до наших дней, а несколько разорванных фрагментов, между которыми существуют лакуны – нет достоверных данных о том, что там происходило. Последняя из таких лакун существует между Поздней Античностью и Новым Временем.
Разумеется, в рамках школьного образования эта лакуна нивелируется путем инкрустации туда заведомо ложных событий, а-ля «Столетняя война», «Война Алой и Белой Розы» и прочий прокисший кал профессиональных шарлатанов, присосавшихся к государственной кормушке. Но я здесь пишу не для шестиклассников, а для взрослых мыслящих людей, интересующихся генезисом христианства. Поэтому анализ собственно истории Вселенских Соборов, я предваряю кратким анализом исторического контекста эпохи, вне которого любые рассуждения о политической истории поздней Римской империи (а Соборы – это именно политическая история) – попросту абсурдны.
Итак, каков же был исторический фон периода Вселенских Соборов? Начало этого периода хорошо просматривается по первоисточникам, и оно соответствует установлению режима Домината. Вопреки широко распространенному заблуждению, Доминат стартует не с Диоклетиана, а именно с Константина. Почему так? Очень просто: тиран азиатского типа никогда не уходит в отставку. Это легко понять на примере истории СССР: Ленину и Сталину «помогли» тихо перейти в мир иной, а Хрущев спокойно доживал свой век на пенсии. В случае политической культуры позднего Рима мы наблюдаем обратную тенденцию – Константин условно соответствует Сталину, а Диоклетиан – Хрущеву.
Впрочем, вернемся к Соборам. Итак, начало рассматриваемого периода соответствует установлению Домината. Следует отметить, что режим Домината не был чем-то однообразным на всем своем протяжении: деспотия и тоталитаризм шли по нарастающей, достигая крещендо во время Юстиниана. О том, что было после Юстиниана – достоверных научных данных не существует. Вроде бы репрессии продолжались, и была следующая волна террора в 580 годах – что вполне вероятно. Но вот каков был политический контекст эпохи – совершенно неизвестно.
История, равно как и другие науки, возможна лишь при условии существования научного сообщества. Нет научного сообщества, нет книг – нет истории. Последнее научное учреждение в Восточной Римской империи было уничтожено в 529 году. Последние ученые в империи жили в Александрии до 570 года. Это и есть конец Античности. Что было после – можно лишь предполагать.
Отсюда видно, что начало периода Вселенских Соборов – вполне исторично, однако уже Второй Вселенский Собор происходил у условиях начала лавинообразного крушения империи, а Третий происходил в обстановке тотального террора и распада остатков римской государственности. Четвертый и Пятый, по-видимому, являются последними Соборами, историчность которых можно считать доказанной. Никаких реальных доказательств существования трех последних Соборов – нет и быть не может в силу причин объективных.
Особо упертые фанаты литературных фантазий могут спросить – «а как же Средневековье?» Дело в том, что до изобретения данного термина (конец XVII в.) период между падением Римской империи и началом Нового Времени назывался «готическим». То есть: «когда было?» - «при готах». А готы, напоминаю, правили в Европе в период 418 – 526. но о готах мы еще поговорим обстоятельно, а сейчас – продолжим о Соборах.
Существует несколько стандартных аберраций относительно социальных институций рассматриваемого периода. Одна из наиболее распространенных – что Римская империя на протяжении всего своего существования представляла собой культурно-историческую константу, от периода Пунических войн и до Одоакра.
Разумеется, любители военной истории и вообще все интересующиеся прекрасно знают, что легионер периода Республики очень сильно отличался от легионера эпохи Траяна. Однако мало кто понимает, какова связь позднеримской общественно-политической жизни с тем, что называется «Средневековьем». Мы сейчас не будем подробно останавливаться на этом, отметим лишь ряд наиболее существенных деталей:
1. Христианство в культурной среде позднего эллинизма вовсе не было чем-то абсолютно чужеродным.
2. Переход от т.н. «язычества» к государственному христианству в Риме вовсе не был скачкообразным.
3. Различие между традиционным обществом Римской империи, как мы его привыкли видеть по фильмам про Астерикса и Обеликса, и позднеримским обществом было радикальным. Некоторые люди не могут понять, что позднеримская мода ближе к моде Нового Времени, чем к моде периода Республики.
Ко времени рождения Иисуса Христа Римская империя находилась на пике могущества. Однако в течение нескольких веков, предшествующих периоду Великих Соборов, она претерпела ряд существенных изменений, к середине рассматриваемого периода превратившись, по сути, в конгломерат варварских государств.
То, что произошло в фазе кульминации данного процесса, можно условно определить как «Мировая Атомная война». Это явление имело место быть между Халкидонским и Вторым Константинопольским Соборами. Для справки – в самой густонаселенной области позднеантичного мира – Италии, население сократилось в 35 до 2 миллионов человек. А всего в мире менее чем за десять лет умерло около 100 миллионов человек. Поэтому, когда люди на полном серьезе проводят одну сплошную линию административной преемственности между этими Соборами, они уподобляются наивному туристу, который удивляется, не видя бояр и стрельцов на Красной Площади сталинского СССР.
Теперь, собственно, о Соборах. Википедия дает нам следующую картину:
Настоящий ученый-историк по ряду характерных признаков поймет в этой таблице сразу все. Даже если взять один только третий столбец и анализировать даты – сразу же возникает ряд резонных ряд вопросов.
Во-первых, почему Трулльский собор, идущий после шестого и предшествующий седьмому, называется «пято-шестым»? Почему не «шесто-седьмым»? Ответа на этот вопрос нет.
Далее, не бывает таких разрывов внутри единого управленческого процесса – это перпендикулярно административной логике. История Генеральных Штатов, которые не созывались между 1614 и 1789 – сказка для совсем наивных людей. В реальности все обстоит иначе – не может социальная институция действовать с таким интервалом. То есть, вдумчивый исследователь сразу же вынесет дату «1614» за скобки исследования, и будет изучать только Генеральные Штаты 1789 года, и это – единственно верный научный подход. Совершенно не так обстоит дело в случае Вселенских Соборов – по причинам, описанным выше.
Но дальше – еще веселее. Оказывается, после Второго Никейского шел Четвертый Константинопольский собор. Теперь оказывается, что Четвертых Константинопольских собора БЫЛО ДВА! Первый Четвертый Константинопольский собор (звучит гораздо хуже, чем «третья улица восьмого марта») проходил в 869 – 870 годах. А Второй Четвертый Константинопольский собор проходил в 879 – 880 годах, и именно он причислил к лику вселенских Второй Никейский собор 787 года! То есть – собор можно задним числом, сто лет спустя, объявить вселенским!
Еще раз, для тех, кто не успевает следить за наперстками: собрались делегаты в 787 году, озвучили повестку согласно делегированным им полномочиям, приняли решения, закрепили их протоколом, а через сто лет их поместный собор повысили в ранге, причислив к лику вселенских! Но и это еще не все. Оказывается, Первый Четвертый Константинопольский собор признается Католической Церковью восьмым вселенским. То есть – для католиков после Второго Никейского в раду вселенских соборов стоит Первый Четвертый Константинопольский (восьмой вселенский).
Но ведь мы уже выяснили, что Второй Никейский не считался вселенским до решений Второго Четвертого Константинопольского собора. То есть – сначала прошел Второй Никейский, который считался поместным. Потом – через девяносто лет – состоялся Первый Четвертый Константинопольский, который был признан католиками вселенским. И только через десять лет состоялся Второй Четвертый Константинопольский собор, который признал Второй Никейский – вселенским. Вопрос: что же было между Первым и Вторым Константинопольскими соборами? Какой номер эти десять лет носил для католиков Первый Константинопольский собор? Очевидно, он назывался СЕДЬМЫМ вселенским.
А через десять лет собрался Второй Четвертый Константинопольский собор и признал Второй Никейский – вселенским, после чего Первый Четвертый был переименован в ВОСЬМОЙ, поскольку номер седьмого перешел ко Второму Никейскому. А как же поступили православные? Они признали Второй Никейский – вселенским, вместе с католиками, но наотрез отказались признавать вселенским Второй Четвертый Константинопольский собор. То есть – когда католики признали Первый Четвертый вселенским – для православных ничего не изменилось: они признавали только шесть вселенских соборов.
А когда состоялся Второй Четвертый, через десять лет, православные признали Второй Никейский СЕДЬМЫМ, тогда как католики признали его ВОСЬМЫМ (потому что седьмым уже десять лет был Второй Четвертый). Просто поражает, с какой грациозностью и изяществом эти люди решали административные вопросы! Я понимаю, что уже нет сил смеяться, ни и это еще не все. Возникает резонный вопрос: КАК могло получиться, что католики (в старом Риме) признали вселенским собор, который проходил на чужом поле – в Константинополе, то есть у православных, а сами православные его таковым отказались считать? Может быть, православные не участвовали в соборе, который проходил в резиденции православного патриарха, и на который собрались одни католики, специально для этого приехавшие из Рима? Все это уму непостижимо.
Далее, если в 870 году католики признали Первый Четвертый вселенским, а православные – нет, то почему мы считаем, что церковь в это время была единой, и раскол произошел только в 1054 году? Я понимаю, что это уже просто праздник какой-то, но ведь и это еще не все. Оказывается, решением Второго Никейского собора был… осужден Первый Никейский собор (я не шучу). То есть – в столице тоталитарного государства собрались делегаты на ПОМЕСТНЫЙ собор, и посовещавшись, объявили осужденным собор ВСЕЛЕНСКИЙ. Да не какой-нибудь, а самый первый. В решении было написано, что отцы Первого Никейского собора приравниваются к сумасшедшим (что, кстати, действительно сказал император Константин, присутствовавший на Первом Никейском соборе). То есть: решением областной думы была отменена конституция федерации. И это решение сто лет считалось именно областным, а чрез сто лет было признано федеральным, то есть решением федерального парламента. При этом конституция также осталась в силе. Все это просто концентрированное безумие. Разумеется, кто-то может считать, что все в целом было в порядке, просто отцы соборов слегка напутали с датами и номерами?
Забыл добавить, что православные признают Второй Четвертый собор – поместным, а ЕГО решение о присвоении Второму Никейскому статуса вселенского признают легитимным. То есть – один поместный собор может объявить другой поместный собор вселенским. Собрались два прапорщика, и один другому присвоил звание генерала. Это уже не просто сумасшествие, это какое-то запредельное по своей наглости глумление над здравым смыслом, вроде российской мифологии про двух царей, правивших одновременно – Петра I и Ивана V. И ведь люди верят, что самое интересное.
Что можно сказать в качестве промежуточного итога? Уровень легендирования – совершенно детский, наивность лжи поражает. Отсюда довольно легко определить, на какую целевую аудиторию была рассчитана данная мифология.
Настоящий, взрослый разговор про Вселенские Соборы – даже и не начинался. Впереди: детальный разбор отдельных перлов канонического нормотворчества Католической Церкви Римской империи.
