Как можно оставаться в такой глуши беременной? Почему заранее в город не поехать? И как я сама в этой самой глуши оказалась?
В этот момент названная сестрой ненадолго пришла в себя, снова начала громко кричать от боли — пришлось оставить все разговоры на потом.
— Маруся, — беременная тянула бледные руки. — Сестра, пообещай, что не оставишь. Что позаботишься о моем ребенке!
— Все будет хорошо… — повторяла я, пыталась успокоить то ли ее, то ли себя.
16+
Автор: Екатерина Лира
— Мариванна! Ну Мариванна, ну поставьте три!
— Огурцов, — я устало стиснула виски кончиками пальцев. Мигрень, одолевшая с утра, всё никак не проходила, — у тебя ни одного верного ответа в тесте. А инфузория — не лофер, а туфелька. Что я должна тебе поставить?
Акселератный детинушка выше учительницы ростом пустил слюнявый пузырь.
— Ну Мариванна!
— Огурцов.
— Ну чё вы, ну...
— Огурцов, сядь.
— Мариванна!
Голова взрывалась от боли. Хотелось оказаться как можно дальше от этого класса, школы номер шестьдесят девять, да даже нашего проклятого захудалого городишки.
Каждое движение отзывалось болью.
— Тшшшш...
— Мариванна!
— Я тебя умоляю, Огурцов, просто замолчи...
Почуяв слабину учителя, класс загалдел. На задних партах принялись плеваться бумажками, даже умница Петрова прямо перед учительницей «сидела» в телефоне.
Резко подняться, привлечь внимание...
Я мысленно застонала: «Господи, пусть это закончится, пожалуйста! Я больше не могу, не могу! Если это не закончится, я точно кого-нибудь убью!».
Голову прострелило резкой болью, в глазах на несколько мгновений потемнело:
— А ну тихо! — повысила голос я.
— Прости… — пролепетал кто-то совсем рядом.
В глазах начало проясняться. Где это я? В каком-то полутемном сарае. За единственным окном видны сумерки, а тусклая лампочка под потолком загажена мухами.
— Возьми это…
За меня цеплялась беременная женщина в простом длинном платье, так не вязавшемся с веселыми розовыми прядками в светлых волосах. Лицо ее кривилось в гримасе боли.
Меня прошиб холодный пот.
«Как я тут оказалась?»
— Возьми…
Мне сунули что-то в руку, и только повернувшись к свету, наконец поняла — это небольшое кольцо в виде трех звериных когтей с продетой внутри цепочкой. Хоть и массивное, но особенно дорогим не выглядело. Так, металлическая бижутерия.
— Спрячь, не показывай никому… пообещай. Это ЕГО…
Спрятать? Глаза роженицы были такими жалостливыми и испуганными, словно она украла это кольцо и теперь боялась, что ее за это казнят. Я еще раз взвесила в руке — может, серебряное?
— Его — это кого?
— Отца ребенка, — прошептала она одними губами, снова содрогнувшись в судороге от боли.
Она что — рожает? Прямо сейчас? Мамочки!
Тут дверь сарая открылась, внутрь забежала какая-то старуха. В одной руке ведро с водой, в другой — ворох серых истлевших тряпок.
— Отойдите же! — не сразу сообразила, что обращаются ко мне. — Так вы своей сестре не поможете…
Сестре?!