Вот и закончился сериальный рассказ о жизни Александра Вертинского. О жизни – по фильму - как бы певца, как бы поэта, как бы композитора и, уж точно, без как бы, артиста, бывшего когда-то кумиром тысяч поклонников.
Причём, среди поклонников творчества, если, возможно, не первого, то одного из первых, создателя поэтическо-музыкального направления в искусстве - «авторская песня» - были представители противоположных убеждений и взглядов, были белые и красные, оказавшиеся врагами в Гражданскую.
Это в сериале Вертинский поёт для придуманной авторами некоей мадам Бурковской – то ли командира белогвардейского отряда, то ли начальницы какой-то контрразведки, которых, по её словам, в то время в Одессе было с десяток – а в жизни он пел для белогвардейского генерала Слащёва (-Крымского с 1920-го), ставшего прототипом генерала Хлудова из булгаковского «Бега».
А с другой стороны баррикад – сам товарищ Сталин, у которого имелись пластинки Вертинского. И, судя по всему, вождь тоже был поклонником певца, автора песен и романсов. Не случайно, после возвращения Вертинского на Родину
«грамзаписи его песен были выпущены Комитетом по делам искусств СССР с согласия, а скорее всего, по прямому указанию Сталина. В 1951 году Вертинский стал лауреатом Сталинской премии».
Об отношении самого Александра Николаевича к вождю можно узнать из его же стихов:
«— Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад…
Сколько стоил ему Севастополь?
Сколько стоил ему Сталинград?»
Или такие строки:
«— Как высОко вознёс он державу,
Мощь советских народов-друзей!
И какую всемирную славу
Создал он для отчизны своей!
Тот же взгляд… те же речи простые…
Столь же скупы и мудры слова.
Над военною картой России
Поседела его голова!».
Но я, как зритель, об этом не узнал из кинорассказа о жизни и творчестве артиста.
А о чём же я узнал, что увидел на экране?
...Четверо талантливых молодых людей пытаются найти своё место в жизни. Они не обделены талантами: Иван Мозжухин позже стал выдающимся актёром немого кино; Александр Осьмёркин – известным русским художником; единственно выдуманный авторами сериала персонаж - Костя Агеев – стал поэтом, по таланту превосходящим Вертинского, в котором соединились поэтическое, музыкальное, актёрское дарования.
Живут впроголодь, пробавляясь какими-то случайными заработками, порой приворовывают, в чём в преклонном возрасте признаётся Вертинский, иногда балуются кокаином, ухлёстывают – особенно Вертинский - за женщинами. Этакие шалопаи времён декаданса и Первой мировой войны.
В жизни главного героя вообще большинство событий происходит по воле случая.
Случайно он получает в подарок от Агеева стихи своего первого романса «Кокаинетка», сделавшего его известным публике.
Случайно Осьмёркин находит для него сценический образ Пьеро.
Случайно, проходя мимо санитарного поезда и взявшись помочь санитарам, уезжает с поездом на фронт, где сам становится санитаром и год спасает раненых.
Возвратившись в Москву, случайно знакомится с Верой Холодной, первой «звездой» русского синематографа, которой привозит письмо от её мужа с фронта. И становится, по сюжету, её любовником.
Вот к сцене стремится не случайно, настойчиво, последовательно.
Не случайно появились слова знаменитой то ли песни, то ли романса «То, что я должен сказать. Памяти юнкеров», из-за которых Вертинский вынужден уехать из Москвы – туповатым представителям новой власти не понравилось.
Хотя ничего антибольшевистского в том тексте нет. Скорее, есть явно обличительное в отношении тех, кто послал юнкеров на убой. Это даже Слащёв в Одессе разглядел:
«А ведь с вашей песней ... мои мальчишки шли умирать! И ещё неизвестно, нужно ли это было...».
Далее авторы сериала длинно, нудно, с мельчайшими подробностями рассказывают зрителю о выступлениях артиста, популярного у русских эмигрантов, в разных странах, куда его бросала судьба, по разным ресторанам, кафешкам, кабакам, балаганам, о чём он сам пел:
«В вечерних ресторанах, в парижских балаганах».
В серии, в которой Вертинский ездит с гастролями по Европе, я обратил внимание на лица публики, в подавляющем большинстве женской.
Ба, да эти ж поклонницы, почти ничем не отличаются от заполняющих ныне концертные залы поклонниц Стаса Михайлова. Разве что, одеты лучше, с шиком 30-х годов.
К слову, впервые - по фильму - Вертинский выступал в настоящем концертном зале в Чите, когда приехал в СССР.
Нам авторы пытаются внушить, что не только сам Вертинский любил женщин, но и те не могли устоять перед его очарованием.
Возможно. Если речь идёт о реальном Александре Вертинском.
Но из сериала мы узнаём о другом. В Стамбуле его отвергает не только молодая особа, которую он чуть ли не боготворит, предпочтя ему его компаньона, толстого и не столь изысканного и утончённого в ухаживании, но и отнюдь не красавица и не юная женщина, решившая дожидаться возвращения мужа-офицера, о котором ничего не слышно который год.
Что же касается любви к женщинам самого артиста, то он откровенно заявляет, что никого не любит, просто не может жить без женщин. А потому приносит из магазина к себе на квартиру и ставит женский манекен, одетый в платье и шляпку.
Но ухаживать за женщинами Вертинский умеет. Всякий ли сможет, как он чувственно перебирать пальчики на ногах Марлен Дитрих.
Или в свои 53 столь талантливо и обольстительно ухаживать за девушкой на 34 года моложе него и уговаривать её маму, свою ровесницу, дать согласие на брак с дочерью.
А как он носит фраки, шляпу! Как дарит цветы женщинам! Сама элегантность.
Что касается его доброты к окружающим, то порой она его ставит в идиотское положение либо близким ему людям приносит разочарование или беду (как родным Мозжухина).
Но Авдотья Смирнова не была бы сама собой, достойной дочерью своего отца и не менее достойной женой своего мужа, если бы в свой фильм обильно не вставила сцен "большевистского террора", совкового вероломства, гебистской жестокости и бытовой убогости советской России.
Сначала какие-то дуболомы при власти грозят герою сериала, что, если им понадобится, даже дышать он будет с их соизволения, потом двое при винтовках под угрозой расстрела, по сути, грабят его.
Позже его в своих интересах, обещая разрешение на возвращение на Родину, несколько месяцев водит за нос чиновник советского постпредства в Германии, наконец, другой дуболом в Шанхае устраивает разнос его невесте, осмелившейся задать наивный, но по-женски мудрый вопрос о личной жизни Сталина.
А чего стОят параллельные кадры телефонного разговора Александра Вертинского из виллы на берегу сияющего на солнце океана в Калифорнии с прислуживающей ему негритянкой, с Костей Агеевым, снявшим трубку в мрачном коридоре коммуналки в Москве.
Сразу видно, где – жизнь, а где – прозябание в «тоталитарном аду».
К слову, перед показом серии о жизни Вертинского в Париже, какой-то голос с 1-го канала, анонсируя серию, ляпнул, что в этой серии герои вспоминают "о старых, добрых временах до революции".
Ну, что тут скажешь? В те времена герои жили впроголодь, чуть ли не побираясь, фальшивя пели на улице, Христа ради.
Но для пущей убедительности и красочности ужасов «сталинского режима» авторы во главе с режиссёршей вставили такие же параллельные кадры выступления главного героя в шикарном фраке в каком-то, как обычно, ресторане перед расфуфыренной публикой с романсом, который в лагере поёт «под Вертинского» всё тот же, но уже зек Костя. Поёт перед лагерным начальством, вертухаями и своими солагерниками, такими же зеками.
И всякий раз: у них – свет, блеск, красота, у нас – мрак, угрюмые лица, чуть ли не лохмотья на людях.
За других не берусь судить, но у меня сложилось впечатление, что во многом ради этих кадров да ради истории о злоключениях Кости (выдуманного авторами) и сняли сериал о Вертинском.
Может быть, я ошибаюсь, но где-то уже после первой серии показываемое на телеэкране начинает утомлять однообразием: картавящее пение героя «под Вертинского», жеманное заламывание им рук на сцене, все эти фраки, вечерние платья, сверкание драгоценностей.
Единственный эпизод, зацепивший за живое: Вертинский на полуслове обрывает своё пение и с ресторанной сцены смотрит на пьющую и жующую публику в зале, которая даже не заметила этого жеста певца. Он уходит со сцены.
Да ещё цепляет за душу последняя серия о жизни Вертинского на родине.
С финальной песней о доченьках-ангелятах.
Впервые Александр Николаевич исполняет эту песню в концерте, публика на котором состоит, в основном, из военных - от полковников до маршалов. Среди которых, по воле авторов, оказывается та самая мадам Бурковская с погонами полковника.
Как с этим стыкуются кадры её штабного вагона в Одессе 1920-го года с повешенными напротив, остаётся на художественной совести авторов.
Если сериал снимали для того, чтобы рассказать о выдающемся таланте Вертинского, то я таланта этого в увиденном особо не разглядел. Разве что, повторяю, в финале сериала.
Не зря всё тот же Костя, ещё в 30-х приезжавший с советской делегацией в Париж, в лицо другу говорит об убожестве его стихов.
Если для того, чтобы поведать нам о недолговечности славы артиста, так это, я думаю, большинство из нас знает. Достаточно вспомнить, как когда-то гремели имена Вадима Козина, Леонида Утёсова, Клавдии Шульженко, других кумиров прошлых лет.
Многие ли знают и помнят эти имена сегодня?
Немалое число сегодняшних молодых даже Владимира Высоцкого не знают и не слышали…
Ныне другие кумиры, которые и рядом не стояли с выдающимися исполнителями нашей страны разных лет.
А ради показа бохатой жизни там, за кордоном, не стоило столь длинный сериал снимать.
Может, ради денег снимали? Говорят, за рекламу на ТВ хорошо платят.
Вряд ли. Ведь как-то супруг режиссёрши открыто хвастал: "У нас очень много денег".
И в заключение.
Я, как и мои ровесники, видел Александра Николаевича Вертинского на киноэкране в роли князя в фильме "Анна на шее".
А его жену помню по фильму "Садко", где она снялась в роли "птицы счастья". Красивая женщина.
Все факты взяты из открытых источников или из прожитого автором, мнение и выводы – автора.
Подписка, лайки, комментарии читателей – приветствуются.