Леруа (Le Roy) Эдуар (18.06.1870, Париж – 08.11.1954, там же) – французский математик и философ-эволюционист, один из видных представителей спиритуализма и католического модернизма. Последователь и друг А. Бергсона, а также соратник и единомышленник П.Тейяр де Шардена.
Биография
Выходец из семьи гаврского судовладельца, Леруа получил хорошее домашнее образование. В лицее прошел подготовку к экзаменам в Высшую нормальную школу, которую окончил в 1895 (отделение естественных наук). Слушал в Сорбонне лекции по философии науки А. Пуанкаре, в чьем творчестве почерпнул «первичное вдохновение» для собственных работ [Le Roy, 1949, p. 397]. В 1898 защитил докторскую диссертацию по математике, затем преподавал математику в учебных заведениях Парижа. Важную роль в его интеллектуальном развитии сыграло знакомство в 1896 с Бергсоном, способствовавшее формированию его философских воззрений [см. Леруа, 2017; Verdeau, 2011]. В конце XIX – начале XX в. часто публиковался в одном из ведущих философских журналов «Revue de métaphysique et de morale», задачей которого было возрождение метафизики во Франции в противостоянии позитивизму. В 1899 в ряде статей под общим названием «Наука и философия» он изложил свою философскую концепцию. Одновременно он осмыслял проблемы религии с точки зрения интуитивизма. В 1906 защитил докторскую диссертацию по гуманитарным наукам. В 1907 вышла в свет книга «Исследование по философии и критике религии: догмат и критика» («Etude de philosophie et de critiquereligieuse: dogma et critique»; рус. перевод «Догмат и критика», 1915), которая, как и ряд последующих работ Леруа, была внесена Католической церковью в Индекс запрещенных книг. В 1909–1921 преподавал математику в лицее Святого Людовика. В 1912 опубликовал книгу «Новая философия: Анри Бергсон» («Une philosophie nouvelle: Henri Bergson»), где дан один из лучших обзоров бергсоновского учения. С 1914 замещал Бергсона в Коллеж де Франс, а в 1921 стал его преемником на кафедре философии в Коллеж де Франс, где работал до 1941, параллельно читая лекции по математике на факультете естественных наук Сорбонны. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. Леруа издал работы «Потребность в идеализме и факт эволюции» («L’éxigence idéaliste et le fait de l’évolution», 1927), «Интуитивное мышление» («La penséeintuitive». Vol. 1–2, 1929–1930), «Происхождение человека и эволюция интеллекта» («Lesorigines humaines et l’évolution de l’intelligence», 1931). В 1920–1940-х гг. вышли в свет книги, посвященные религиозным проблемам: «Проблема Бога» («Le problème de Dieu», 1929), «Введение в изучение проблемы религии» («Introduction à l’étude du problème religieux», 1944). После смерти философа его сын издал книгу Леруа «Опыт первой философии» («Essai d’unephilosophie première». Vol. 1–2, 1956–1958) и курс лекций, прочитанных в 1914–1915 и 1918–1919 в Коллеж де Франс, под названием «Чистое математическое мышление» («La penséemathématique pure», 1960).
В 1919 Леруа был избран членом Академии моральных и политических наук, в 1945 – Французской академии.
Основные положения идеализма Леруа
Создавая собственную философскую концепцию, Леруа стремился следовать «духу Бергсона», хотя в некоторых направлениях (например, в трактовке религии) шел дальше учителя. Он также опирался на идеи Р. Декарта, Б. Паскаля, Г.В. Лейбница и ряда представителей французского спиритуализма XIX – начала XX в.: Ф. Равессона, Ж. Лашелье, Э. Бутру, Ж. Ланьо.
Свою концепцию Леруа называл идеализмом, подчеркивая, что этимологически этот термин связан и с идеей, и с идеалом [см. Le Roy, 1927, p. VII; Le Roy, 1929, p. 55]: идея – это направляющий принцип, ориентирующий исследование, что сближает ее с идеалом. В отличие от Бергсона, который придавал понятию «идеализм» негативный оттенок, Леруа считал его вполне адекватным для своего варианта философии духа, а «потребность в идеализме» (l’exigence idéaliste) – характерной чертой подлинной метафизики. Идеализм признает тождество мышления и бытия, примат духовной активности [Le Roy, 1929, p. 31]. Действующая мысль, или мысль-действие, – одно из центральных понятий философии Леруа (синонимом его иногда выступает «дух»). Мысль, или мышление, есть бесконечная сверхиндивидуальная реальность, динамическая континуальность, активность, непосредственно проистекающая от Бога. «Идея, или скорее мысль, вбирающая в себя всю реальность, – это не простое представление, но все сознание, исходное данное, активность, действие, а не состояние» [Kremer, 1929, 379]. Представляя собой поток творческой энергии, мышление включает в себя много уровней, от чувственного до чисто рационального. Мышление есть само бытие, постоянно пребывающее в становлении; любое существование определяется по отношению к мышлению. Материя зависит от духа; она представляет собой виртуальность, которую сознание подвергает ментальной обработке, выкраивая из нее отдельные предметы, каждый из которых является центром координации и перспективы. Леруа порой определял и дух, и материю как виртуальности, реализующиеся благодаря Богу [см. Le Roy, 1900, p. 68]. Материя есть поток явлений, в виде которых она предстает субъекту. «Слово “материя” означает, по сути, тип порядка в последовательности явлений, событий мысли» [Le Roy, 1927, p. 16]. Материя, подчиняющаяся закону инерции, выступает как тенденция к однородному развертыванию в пространстве. Если дух – это становление, прогресс, творческое стремление, то в материи господствует механичность и повторение; вслед за Ф. Равессоном Леруа сравнивает ее с привычкой, особенностью которой является сопротивление изменению, новизне. Представляя собой поток творческой энергии, мышление включает в себя много уровней, от чувственного до чисто рационального. Мышление есть само бытие, постоянно пребывающее в становлении; любое существование определяется по отношению к мышлению. Материя зависит от духа; она представляет собой виртуальность, которую сознание подвергает ментальной обработке, выкраивая из нее отдельные предметы, каждый из которых является центром координации и перспективы. Леруа порой определял и дух, и материю как виртуальности, реализующиеся благодаря Богу [см. Le Roy, 1900, p. 68]. Материя есть поток явлений, в виде которых она предстает субъекту. «Слово “материя” означает, по сути, тип порядка в последовательности явлений, событий мысли» [Le Roy, 1927, p. 16]. Материя, подчиняющаяся закону инерции, выступает как тенденция к однородному развертыванию в пространстве. Если дух – это становление, прогресс, творческое стремление, то в материи господствует механичность и повторение; вслед за Ф. Равессоном Леруа сравнивает ее с привычкой, особенностью которой является сопротивление изменению, новизне.
Философия и наука. Эпистемология Леруа
Гносеология и эпистемология Леруа в ряде моментов близки к позиции прагматизма (учение Леруа иногда называли «прагматистским идеализмом» [см. Weber, 1932, p. 60]). Изначально человеку дан чувственный континуум, в котором главную роль играет первичное восприятие, в принципе способное объять всю чувственную реальность и дать ее непосредственное первичное знание, но фактически ограниченное условиями человеческого познания, нацеленного на практические результаты. Леруа выделял три уровня познания. Первый из них – обыденный рассудок (sens commun), который, при всей недостаточности, является естественным истоком и прочной основой всякого более развитого знания. Он приспособлен к привычкам практического действия, развертывающегося в пространстве. На этом уровне формируются представления и общие идеи. Формы, выработанные обыденным сознанием, через которые ученый постигает реальность, под воздействием привычки превращаются в деформирующие схемы, используемые бессознательно. Они становятся предметом критического исследования на втором уровне, представленном наукой. На обоих этапах познания осуществляется дробление, а значит, деформация первичной реальности с целью приспособления ее к потребностям действия. Опыт, дающий разрозненные фрагменты мира, Леруа называет инструментом дробления, выполняющим роль не «верного свидетеля, а искусного изобретателя» [Le Roy, 1899b, p. 516]. В природе нет границ и перегородок, в ней все причастно всему, но уже на первом уровне познания происходит четкое разделение субъекта и объекта, которые изначально существуют в единстве; это разделение – не первичная данность, но абстрактная конструкция обыденного мышления [см. Le Roy, 1899a, p. 419].
Поскольку материя может быть определена только по отношению к духу, то всякое ее дробление на отдельные фрагменты, т.е. вещи, есть функция одновременно природы и духа, оно выражает закон дискурсивного мышления, т.е. свойство наших операций с реальностью. Тем самым в познании устанавливается компромисс между познающим субъектом и реальностью. Исходя из этого, Леруа предложил теорию научного факта, согласно которой факты, являющиеся основой для столь важного научного метода, как индукция, искусственно извлекаются из непрерывного потока опытов. Следовательно, факты суть конструкции; они зависят от всего прошлого опыта как индивида, так и расы, от предрассудков и т.п.
Позитивную науку Леруа определял как непосредственное продолжение здравого смысла; ее цель – достижение ясных и четких представлений. Начиная с методического перечня (инвентаризации) фактов, позитивная наука логически упорядочивает их, применяя операции абстрагирования и обобщения. Создаваемые таким образом научные понятия и категории – это своего рода посредники между синтетическими подходами ума и бесконечным разнообразием реальности. Леруа считал их конвенциями, имеющими условный характер по отношению к чистому знанию (тем самым он присоединился к философам, таким как А. Пуанкаре, утверждавшим конвенциональный характер научного знания). Так, категории пространства и времени постепенно сформировались в ходе интеллектуального развития человека, а не являются, как утверждал И. Кант, априорными формами созерцания.
Научные законы выступают в концепции Леруа как произвольные конструкты, функция которых – упрощение действий ради удовлетворения практических потребностей. «Всякий закон, который отнюдь нельзя объявить элементом, извлеченным из вещей, предстает как конструкция ума, символ и продукт нашей способности без конца варьировать углы зрения, под которыми мы рассматриваем постоянство в Мире» [Le Roy, 1899b, p. 520]. Законы составляют грамматику «дискурса», т.е. дискурсивного, аналитического мышления, действующего в науке. Вместе с тем, законы – не просто капризы ума; их объективность обусловлена единой и непрерывной реальностью, первичной данностью, лежащей в основе познавательной деятельности и создающей ограничения творческой свободе ученого. В свою очередь, законы координируются в теории, которые в принципе не поддаются верификации, радикально уклоняются от опыта, не могут быть подвергнуты контролю наблюдения. Они имеют временное и конвенциональное значение, а потому их можно постоянно модифицировать. Не существует решающих экспериментов, но есть более предпочтительные теории, на выбор которых, помимо таких факторов, как простота, способность представить объединяющий и координирующий принцип, влияют господствующие мнения, образ мысли ученого и др. Так, естественная склонность науки к механицизму – не историческая случайность. Она объясняется телесными потребностями человека, навыками обыденного сознания и действия.
Цель науки – «постепенная рационализация реального» [Le Roy, 1899b, p. 535] путем медленной адаптации мышления к вещам. Стремясь конституировать принципы – общие формы представления, аналогичные пространству и времени, наука использует метод рационализма, который вполне правомерен и выполняет важные функции, в том числе делает возможным образование и обмен идеями, но имеет и существенные недостатки. Так, ему свойствен редукционизм, он нацелен на прошлое, завершенное, не может постичь подлинно новое, познать особенное, конкретное, живое, а потому не дает полного удовлетворения уму. Таким образом, наука полностью зависит от точки зрения дискурса, а потому относительна. (Эти идеи Леруа подверг критике А. Пуанкаре, который счел его концепцию относительности науки чересчур радикальной). Исходя из этих рассуждений, Леруа сделал вывод о том, что научные истины контингентны, т.е. не являются необходимыми. Наука нацелена, скорее, не на истинное, а на полезное, рассматривает вещи не в их внутренней истинности, а с точки зрения их практического воздействия на человека [см. Леруа, 2010, с. 311]. Вместе с тем он считал, что хотя науке всегда будет присуща определенная односторонность, связанная с самой ее природой и задачами, она тем не менее способна к развитию. Для этого необходимо «переплавить», углубить и оживить прежние несовершенные теории, такие как атомизм в науке, ассоцианизм в психологии.
Третий уровень познания – философия, составляющая фундамент здания наук. Философское умозрение начинается с критики науки и ее методов. На этой стадии оно предстает как философия наук. Поддерживая тесную связь с естественными и гуманитарными науками, философия избегает опасности стать идеологией. Вслед за Мен де Бираном, Равессоном, Бергсоном Леруа подчеркивает особую роль психологии – науки, в методологическом плане стоящей ближе всего к философии, поскольку она тоже обращена к сознанию, к внутренней жизни души. Философия – не статический комплекс результатов, а метод, дисциплина, интеллектуальная позиция, которую практикуют и проживают, а не получают готовой извне. Ее задача – реализовать высшее единство знания и жизни, познавать сложное и нераздельное единство бытия, постигать ускользающий и ритмичный динамизм реального через все более прозрачные и богатые символические формы. В философском исследовании Леруа выделяет три момента, или этапа: критическая философия, спекулятивная философия, моральная философия, которые касаются соответственно трех главных проблем – знания, бытия и действия [Le Roy, 1929, p. 41].
Леруа разрабатывал философию духа, направленную против узкого интеллектуализма и призванную более адекватно истолковать мышление с учетом роли непосредственного, конкретного знания. Во многих работах он критикует интеллектуализм, считая его «первородным грехом мышления» [Le Roy, 1905, p. 200]. Суть интеллектуализма – претензия определить дух, мышление, разум независимо от становления, длительности, опыта, эволюции, поместить его в область вечного и неизменного. Этому противостоит главный метод философии – интуиция, с помощью которой познание может достичь сверхлогических глубин. Если дискурс опирается на анализ, Аристотелеву логику, то интуиция – это метод синтеза, ведущего к синтетическому видению всего универсума, единству знания. В целом новая, интуитивная, философия предстает как логика изобретения, опирающаяся на творческое воображение. Здесь Леруа использует слово «логика» в широком значении, как искусство мыслить, определяя ее как логику, пронизанную жизнью и свободой, логику мысли-действия, а не мышления-дискурса [см. Ibid., p. 196, 216]. Получая от науки догматические формулы, философия очищает их, постепенно приближаясь к чистой данности, к первичному восприятию. Иногда Леруа толковал философию как особый род искусства, который, будучи способным к непосредственному постижению реального, опирается к тому же и на достижения наук.
Центром философии является метафизика, основанная на интуитивном опыте как абсолютном познании, которое дает непосредственное знание о реальности, составляет единое целое с бытием, а тем самым преодолевает разделение субъекта и объекта. Таков, по Леруа, отдаленный идеал, обозначающий направление движения познания. Идеализм, нацеленный на этот идеал, признает, что разум неотделим от чувственности, от всего сознания, лишь одним аспектом которого он является. Следовательно, идеализм становится позитивным, целостным и конкретным путем различения разных планов сознания в диалектике внутреннего действия, идущего от мыслимого к чувственному. Таким образом, Леруа предлагал расширительную трактовку разума, интеллекта, которая не сводит его лишь к рефлексивным, понятийным уровням, а признает его неразрывную связь с чувствами и волей: «…конкретна лишь мысль-действие, жизнь духа, реальность, которая предшествует рассудочному анализу, противополагающему интеллект и волю» [Леруа, 2010, с. 109]. В некоторых работах Леруа разделял две формы интеллекта, одна из которых основана на дискурсе и нацелена на создание абстракций, а другая, связанная с интуицией, согласуется с конкретной реальностью [см. LeRoy, 1899b, p. 540]. Философ критиковал определение истины как соответствия между мышлением и предметом, утверждая существование различных типов истины, а значит, – множества рациональных критериев истинности, таких как непротиворечивость или логическая связность, согласие умов и др. [Le Roy, 1899b, p. 560; Brenner, 2008, p. 107].
Автор: Блауберг И.И.
Подробнее читайте на сайте Электронной философской энциклопедии.