"Через четыре года здесь будет город-сад!" - одна из самых романтичных и вдохновляющих строчек в творчестве Маяковского. Особенно таковой она воспринималась тогда, в конце 1920-х, когда власть планировала возведение в Сибири новых, небывалых прежде городов. Не в шутку и не ради избирательной кампании, как сейчас Шойгу, а всерьез и навсегда.
Жители современного Новокузнецка, одного из самых экологически грязных и депрессивных городов России, воспринимают сейчас строки Маяковского иронично. Хотя уже и в советское время, когда небо над Кузней затягивал угольно-химический смог, они выглядели издевательством.
В чем же дело? Что имел в виду поэт и почему не вышло города сада? Ведь возводить их пытались в Новокузнецке (тогда Кузнецке), Кемерове (тогда Щегловске), Новосибирске (тогда еще Новониколаевске), Омске, Барнауле и в других местах.
Города-сады в Сибири действительно планировались именно в таком качестве: город-сад. Это был не художественный образ, а обозначение совершенно конкретной модели типовой застройки городского пространства и внутригородских взаимодействий, которые разработал британский социолог Эбенизер Говард в конце 19 века. В 1898 году вышла его книга, подробно описывающая концепцию города-сада: "Garden Cities of To-morrow".
Говард считал себя социалистом и, планируя типовой город "для людей" отталкивался от нужд и возможностей местного сообщества. Он прекрасно видел недостатки огромных мегаполисов своего времени - Лондона, Нью-Йорка, Парижа и других: они подавляли человека, особенно из социальных низов, буквально перемалывали в фарш судьбы целых поколений, были адски грязны и дискомфортны. А элита предпочитала жить в частных поместьях вне городов. По сути, считал не без оснований Говард, современный город служит воспроизводству зла и насилия, а не счастью и процветанию человека.
Города-сады по-Говарду должны были иметь кольцевую композицию. В центре - большой сад, предназначенный для отдыха и занятий спортом. По периметру сада - культурно образовательное кольцо: школы, музеи, театры. Потом жилое кольцо, разделенное на сектора-микрорайоны: индвидуальные или на двух-трех хозяев дома с приусадебными участками. Наконец, внешний периметр - промышленные предприятия. Всего такой город должны были населять 30 тысяч человек, а все основные вопросы городского хозяйства предстояло решать совместно, через кооперативные и совещательные органы. Такому городу требовался минимум транспорта (все в пешеходной доступности), он был компактным, но при этом просторным, свежим и чистым.
Центр современного Новокузнецка - площадь с расходящимися от нее улицами-лучами - это наследие попытки построить реальный город-сад. Которую взгляды на жизнь советской политической элиты подстрелили на взлете. Да, советская власть объявила о строительстве в Сибири городов-садов, но все, что касалось самоуправления - было отметено сразу. Люди не могли и не должны были решать, какие предприятия составят их промзону. И если в Кузнецке было решено построить гигантский КМК - Кузнецкий металлургический завод, то весь город сразу превращался в придаток завода и начинал зависеть от завода. Не люди города контролировали и направляли промышленность, уберегая себя и свой город от наносимого ею вреда. А наоборот, промзона начала сходу диктовать условия по расселению людей и условиям их жизни. Фактически, идея города-сада была вывернута наизнанку самым издевательским образом. И заслуга этого принадлежит Сталину, который посчитал идею города-сада буржуазной и противоречащей его представлениям о социализме.
При планировании города Щегловска (нынешний Кемерово) как угольного и химического центра страны, в его середине был намеренно оставлен большой кусок реликтового соснового бора - нынешний Рудничный бор. Это должен был стать тот самый центральный сад, по проекту радиальных городов-садов Говарда. Но ни облагородить сад для спорта и отдыха, ни возвести вокруг него кольцо культурных и образовательных учреждений уже не получилось. Вместо этого была отчасти скопирована клетка перпендикулярных друг другу дублирующих улиц американских промышленных городов. А наследием прекрасных идей стала промзона с дымящими заводами-гигантами на самом краю города - в непосредственной близости с жильем.
Интересно, например, что в 1925 саду город Новосибирск должен был остаться только на правом берегу Оби. А напротив него, на левом берегу планировалось построить несколько городов-садов с крупным промышленным предприятием в каждом. Это больше напоминало не утопию Говарда, а поселки крепостных при Демидовских заводах на Урале. План не был осуществлен, так как в отсутствии реального местного самоуправления таких городов было непонятно, зачем дробить единый населенный пункт, если его можно, наоборот, накачивать заводами и людьми, не разделяя на зоны - садов, культуры и прочей романтической ерунды.
Очень быстро несостоявшиеся города-сады Сибири стали перенаселяться и переуплотняться. Так как местное самоуправление не требовалось, массово строились районы "складирования рабочей силы" - спальные районы. Так Новосибирск быстро перешагнул миллионный рубеж, став самым крупным единым муниципалитетом страны. Для Кемерова и Новокузнецка планировалась такая же судьба миллионников. Но условия жизни в них настолько быстро стали невыносимыми, что даже в советское время стали считаться экологически крайне неблагополучными. Даже система управления рабочей силой в рамках страны - с теми же назначениями после вузов - не справлялась. Люди отрабатывали положенные годы и стремились уехать из отнюдь не садовой Сибири.
Идея города-сада забрезжила вновь в головах российского начальства в благодатные нулевые, на волне роста экономики и нефтяных цен. Теперь их стали называть городами-спутниками. Но суть идеи была той же: не больше 25-30 тысяч человек, зеленые общественные пространства, культурно-образовательное кольцо, секторы жилой застройки, в основном индивидуальной... Было подготовлено несколько проектов. Один из них реализовали все в том же Кузбассе, где за 80 лет до этого удушили промышленным дымом и политическим диктатом идею городов-садов Новокузнецка, Кемерова, Киселевска и других. Проект называется Лесная Поляна и с точки зрения архитектурно-градостроительной он вполне удался. Это аккуратный чистый пригород Кемерова, без портящей воздух промышленности, с очень европейски и урбанистски организованным пространством. Проблема у него та же - отсутствие самоуправления. Местное сообщество отсутствует, выборность мэра в Кемерове отменили, и на этом фоне не удивительно, что Лесная Поляна стала городом начальников и богачей. Хотя поначалу в нее директивно селили "простых людей": бюджетники, получая льготную ипотеку, не могли выбирать, где им жить - ими заселяли улицы в Лесной Поляне во избежание появления "богатого гетто". Котором, однако, все и закончилось. Президент Медведев приезжал, хвалил...
