- А когда ты на меня внимание обратил? - Когда мы молились фонарному столбу. к\ф. "Вам и не снилось", Катя и Рома.
"Первая любовь всегда является делом чувствительности: чем она глупее, тем больше оставляет по себе чудесных воспоминаний" - Виктор Кунин. "Жизнь Пушкина /.../ ".
Лилия сидела, привалившись на подушку и, прибрав под себя ноги, вспоминала.
Ссылки на предыдущие тексты в конце страницы.
Пашка - эрудит, интеллектуал, отличник. А физически он был довольно субтилен, и фигура у него была тогда такой неказистой: тощий, с выпирающими лопатками и ключицами, впалой грудью и длинными руками. Песочного цвета свитер с оленями на груди, висел на нем балахоном.
Он катал Лилю на велосипеде по микрорайону, где они оба жили. И складывался при этом сам, как велосипед. Лиля сидела на раме впереди, Пашкина острая правая коленка выпирала и постоянно стукалась в ее бедро, набивая синяк в одном и том же месте.
Но кто в этом возрасте обращает внимание на такие мелочи? Когда столько приятных моментов в катании на велосипеде влюбленных мальчика и девочки?!
Лилькины волосы, развевающиеся на ветру, щекочущие лицо Пашки, и его дыхание за ухом у Лильки; и тесный контакт тел, в невинном развлечении.
Дома у Павла была шикарная по тем временам, библиотека, и он приносил ей книжки Конана Дойла, Майна Рида, Джека Лондона, в большинстве своем, на мальчишеский вкус. В те годы было плохо с книжками, рады были любой, передавали из рук в руки. В магазинах сплошь соцреализм. В школьной библиотеке классика, так она и на уроках надоела, к ней, как правило, вкус просыпается уже много позже.
Что-то не так с литературой в школе. Что-то не так.
Хотя, дочка Инна в седьмом классе не расставалась со сборником избранных произведений Тургенева, повесть «Ася» была самой любимой на тот момент.
"Ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием!" - "Ася", И. Тургенев.
А Лильке как-то попала в руки книга Ч.Диккенса без начала и конца, толстая и потрепанная, вот с ней в обнимку она долгое время и пребывала. Откуда пришла, куда потом делась эта книга, - непонятно.
Павел натаскивал Лильку по математике и физике, но почти безрезультатно, потому что голова ее была занята другим. Зависала, и жила снами, впечатлениями, мечтами.
По вечерам, провожая Лилю домой, Павел рассказывал ей много всего из истории, из вычитанного в журналах «Наука и жизнь», «Вокруг света», «Знание». Она не всегда даже и слушала его, он утомлял ее потоком информации. А Лильке опять же, лень было утруждать свой мозг всю эту информацию усваивать.
В темном подъезде Пашка брал Лильку за руку, притягивал к себе, пятился в темноту угла, к батарее, увлекая и ее за собой, потом медленно, не переставая рассказывать что-то интересное, бла-бла-бла, - она же не слушала, - разворачивал Лильку спиной к стене, а сам упирался в эту стену руками. Она не сопротивлялась, напротив, она ждала этих моментов. Это волнение, стук сердца, первые поцелуи остаются в памяти на всю жизнь.
Лилька закрывала глаза …
И они были уже не в темном подъезде с крашеными буро-зеленой краской стенами и серым потолком, с висевшими на нем бычками, потушенными великовозрастными обалдуями.
Их стремительно уносило в иное пространство. Мелькали какие-то сказочные викторианские дома и воздушные цветущие сады, в которых, будто бы, они обитают, - как во сне. И оказаться снова в темном подъезде было тоскливо. Ноги не слушались. Лиля приходила домой ослабевшая и рассеянная.
Катерина Ивановна так некстати сразу окружала Лильку своим вниманием и гиперопекой, расспросами об уроках, сетованиями, что она «ничего не жрамши, упылила на весь день».
Или встречала раздражением, и выговорами по поводу неубранной квартиры, - все зависело от ее настроения. Ее могла вывести из себя какая-то бытовая мелочь, и уж если заводилась она, эта пластинка, то надолго.
Е. И. вынуждена была работать на полторы ставки, уставала, и дома срывалась на дочери. Потом, успокоившись, думала: «Лилька у меня хорошая, медлительная только, задумчивая, думает, думает, что она там себе думает? … А так, и прибирается, и за Костиком смотрит, и учится хорошо. Должна же она понимать, что мне трудно, и я устаю. Вот опять надула губы».
А чтобы подсесть, приобнять дочь, поговорить душевно, - этого не было. Екатерина И. в свою очередь, ждала: вот и не приластится никогда, не прижмется к матери.
Лилька вяло ей отвечала, и старалась поскорей скрыться в ванной.
На настойчивые требования поесть, машинально что-то съедала или выпивала стакан молока и уходила в свою комнату.
И потом, лежа в своей кровати, снова прокручивала все испытанное за этот вечер, рисовала и воображала себе такие же волнующие моменты завтрашнего дня. Как хотелось, чтобы скорей наступило это завтра, и уж сразу вечер.
Фото из Pixabay.
Из неоконченной повести о Лили:
Отпустите меня в Гималаи. Не насовсем. Надо вырваться куда-нибудь.
Мимолетная встреча. Зачем она? Жила спокойно, и вот. Стоит разобраться в себе.
Что мне до его золотого зуба?! Как одна деталь может влиять на восприятие человека.
Право на секрет и на личное пространство. «Почему нельзя читать чужие письма? Просто нельзя и всё».
Все хорошо, а все чего-то не хватает. Жизнь проходит, а мы все откладываем на потом.