14 апреля, в ночь на Пасху, в спортзале общежития ДАС (Дом аспиранта и студента, то самое здание, мимо которого шествует героя Андрея Мягкова в фильме "Ирония судьбы, или С легким паром!") Московского Университета состоялся первый электрический концерт Доктора Кинчева и «Алисы» в Москве. В те времена на Пасху можно было делать все, что угодно, если это отвлекало студентов от похода в церковь, поэтому проведение рок-концерта было поначалу благожелательно встречено университетским начальством, которое об «Алисе» еще и слыхом не слыхивало, а потому совершенно не представляло, что это будет за вечеринка.
В концерте также приняли участие две московские группы – «Кабинет» и «Ночной проспект». Сцена была сооружена из столов для пинг-понга. Аппаратуру выставил «Ночной проспект». Колонки были сделаны из старых чемоданов, выкрашенных в черный цвет, внутрь которых были вставлены динамики. Вместо пульта использовались несколько монофонических микшеров «Электроника» с тремя входами и одним выходом. Однако этого вполне хватило, чтобы прокачать студенческий спортзал. Кроме того, певец «Ночного проспекта» Алексей Борисов не пожалел и свою гордость - настоящий японский микрофон «Yamaha», - так что даже слова можно было разобрать.
В Москве Кинчев хотел спеть «Нервную Ночь», поэтому состав приехавшей с ним группы был экспериментальным: Святослав Задерий (бас, вокал), Андрей Шаталин (клавиши), Игорь «Монозуб» Гудков (ударные) и Андрей Заблудовский (гитара). У Заблудовского этим же вечером был концерт в ЛДМ в составе «Секрета», поэтому он вылетел в Москву на самолете сразу же по окончании «секретовского» сейшна, и появился в ДАСе за 15 минут до выхода Кинчева на сцену.
В Москву музыканты приехали с одними гитарами, поэтому Шаталин играл на клавишах Ивана Соколовского из «Ночного проспекта» и долго подбирал нужные ему созвучия. Выступавшие до «Алисы» группы использовали вошедшие в моду электронные барабаны, но Игорь Гудков наотрез отказался играть на них. После долгих поисков хоть какой-то замены ему где-то раздобыли астрономический глобус, по которому он и барабанил. К концу выступления глобус раскололся...
И вот, наконец, настала заветная полночь. Кинчев вышел на импровизированную сцену: «Христос воскрес!» Зал в ответ что-то невнятно прошелестел. «Нет, так не пойдет! - сказал Кинчев. - Вы должны были ответить «Воистину воскрес!» Давайте попробуем еще раз!» Костя сделал паузу, развел руки в стороны: «Христос воскрес!»
«Воистину воскрес», - отозвался зал, и сразу пошел отсчет: «Айнс, цвай, драй, фир! Доктор Франкенштейн, профессор кислых щей, вы хотели докопаться до сути вещей...»
...Зал бурлил на кинчевском огне, и в конце концов представитель университетского парткома, наблюдавший за ходом концерта, не выдержал. Он продрался к звукооператору и сказал, что если это «фашистское безобразие» не будет прекращено, он вызовет оперотряд. Это пожелание передали на сцену Кинчеву. К счастью, он пел уже последнюю песню. «Сейчас сюда приедет оперотряд, - допев, сказал в микрофон Костя. - Расходитесь, пожалуйста». Музыканты еще не успели вытащить джеки своих гитар, как зал опустел…
А еще через полчаса ДАС был окружен оперотрядом, прибывшим из Главного здания, который начал искать "каких-то музыкантов из Питера".
К счастью, Кинчева и его друзей в общаге уже не было: знакомая девчонка увела их к себе "есть макароны по-флотски".
Вот что вспоминает о том концерте один из его устроителей Олег Корнев, в то время студент биологического факультета МГУ и руководитель дискоклуба «Альфа»:
«Этот концерт был бы невозможен (или закончился бы до своего начала), если бы не было помощи всего коллектива нашего дискоклуба и его друзей, в том числе председателя оперотряда биофака, моего одногрупника Рустема Узбекова. Дело в том, что, прекрасно зная о нашей подставе – левый концерт вместо дискотеки, - они обеспечили неуничтожение ДАСа прибывшими «гостями». Но подозреваю, что не случайно они получили приказ отбыть ночью на Ленгоры в Главное здание, а на их место был отправлен другой (верный!) оперотряд, который и устроил в общежитии «гестаповский» шмон.
К счастью, ленинградцы ушли из общежития буквально за пятнадцать минут до появления оперотряда из Главного здания, который блокировал все входы и выходы.
Я закрылся изнутри комнаты дсикоклуба, который располагался на 12 этаже. Дверь брали штурмом часов шесть, какой-то «гестаповец», рискуя жизнью, лез по подоконнику из соседней комнаты, пытаясь заглянуть внутрь. Ожидая его, я повесил на окно какое-то одеяло. А в коридоре бегали и орали: «Открывайте, мы знаем, что вы здесь!» Понятное дело, я нагло просидел, запершись до 4-х дня, пока они не свалили!
Кстати, первая реплика Славы Задерия, едва он ступил на перрон Ленинградского вокзала, была такой: «Москва – тюрьма!». Но вываливаясь после концерта на улицу из помещения дискоклуба биофака «Альфа», он произнес совсем иное: «Круто! Такого еще не было...»