— Вы уверены в своих словах, Светлана Владиленовна? Эта девочка очень чувствительна ко всем проявлениям недобрых отношений, — с глубоким чувством тревоги Валентина расспрашивала директора гимназии, в которой предстояло учиться Маргарите.
— Конечно, Валентина. Я позабочусь о ней. В нашей гимназии много необыкновенных талантливых ребят и поверь, никто не заметит ее странностей. К тому же у нас работают профессиональные психологи и врачи, которые следят, чтобы климат в коллективе был как можно более благоприятным для детей. А уж за внучкой моей однокурсницы я пригляжу сама лично.
— Я так за нее переживаю, как не переживала никогда за Инночку. За последнее время девочки прошли через множество трудностей. Рита, такая открытая и добрая, стала уходить в себя. Так тяжело, так тяжело…кто мог представить, что у такой пары может родиться ребенок с аутизмом. И Артем хорош – то Италия, то Америка, то теперь Австралия. Дома-то не бывает. Одно название – муж. А как отец… — она поднесла сжатый кулак к губам и прерывисто всхлипнула, не проронив при этом ни слезинки.
— У Риточки фамилия Быстрова? — глядя на документы переспросила Светлана Владиленовна.
— Да. Так и есть. В последний момент Артем придумал какую-то мерзость. Предложил Инночке дать дочери свою фамилию, а при рождении сына сказал, что даст свою. Вроде как звучит красивее… что-то из этой оперы. Но в паспорте он как отец записан, — убедительно произнесла Валентина.
— …И находилась всё это время на домашнем обучении?
— Нет. Рита ходила в коррекционную школу, посещала художественную студию и брала частные уроки. Так-то проблем в детском коллективе у неё не возникало. Она достаточно социализирована. Но убедительно прошу, девочке нужно внимание. Приглядывать, чтобы никто вдруг не обидел…
Директриса описала программу обучения, рассказала о возможностях и перспективах, после чего вручила Валентине пару буклетов гимназии для старшеклассников.
— Ну что ж, встретимся с вами в новом учебном году…— произнесла директриса, и Валентина вышла из кабинета, потянув за руку симпатичную девчушку, ожидавшую в приемной. Она выглядела высокой и нескладной. Сутулилась, прикрывая, плечиками впалую грудь. Её бледное лицо пряталось под копной каштановых кудряшек, а взгляд не отрываясь скользил по гладкому ламинату, то и дело шпионски выглядывая из лохматой засады.
Валентина Ивановна шла по школьному коридору с девочкой, а думала о дочери. Инна вот уже пятнадцать лет находилась один на один с болезнью дочери. В то же время возникли и проблемы в театре, где после отъезда Артёма за границу доминирующее положение заняла вторая прима, которая всячески выживала Инну из театра. Инна ушла и, помыкавшись без работы, подписала контракт за границей, оставив Маргариту на попечение бабушки. Она приезжала как только выпадал свободный день, половину заработанных денег спуская на самолеты.
Артём регулярно отправлял им деньги, да и не настолько они нуждались, чтобы не выучить и не выкормить одного больного ребенка... Маргарита имела четвертую легкую стадию аутизма, но ещё, как и все дети, сильно нуждалась в заботе. Когда она сильно нервничала, то начинала тискать правое ухо, раздирая его в кровь. Тихая и безобидная она болезненно реагировала на отказы. В детстве во время игры во дворе соседская девочка взяла ее куклу, и Маргарита жестом потребовала вернуть игрушку. После неоднократных просьб она получила отказ и, впав в истерику, укусила девочку, сильно оцарапав ей руки. Но такое поведение проявлялось крайне редко. Маргарита училась правильно вести себя в разных ситуациях. И всё чаще, с взрослением, её болезнь переставали замечать..
Гимназия «Да Винчи» считалась одним из лучших учебных заведений в городе, и наши герои не могли не встретится однажды под этой крышей. Вадим Розанов учился здесь с первого класса. За все девять лет он не получил ни одной четверки и считался круглым отличником. Имея множество наград, грамот и кубков за первенство школы в олимпиадах, он считал себя королем школы. Учителя обращались к нему не иначе, как Вадим Денисович, словно тот был ни много ни мало, а директором этого учебного заведения.
В его планах на будущее отсутствовала лишь графа – стать царем всея Руси. Богом же он стать однозначно планировал. Только богу подвластно всё. А это именно то, к чему он стремился.
Последним в школе появился Игорь Дубровин, сын Любы и Дмитрия. Он шел следом за отцом по коридору школы, когда встретился взглядом с Маргаритой. Как два каторжника, смотрящие на мир из под опущенных бровей на тюремной прогулке, они долго провожали друг друга взглядами, двигаясь в противоположных направлениях. Словно искра промелькнула между ними и погасла.
Игорь внезапно остановился посреди коридора. Дмитрий обернулся на сына:
— Ну, чего тормозишь? Идем. Я спешу, поэтому двигай ластами, пацан…
— Я не пойду. Сдалась мне эта гимназия..
Дмитрий подошел и угрожающе ухватил парня за ухо.
— Ты идешь и точка. Я обещал твоей матери, и я сделаю то, что обещал, — стиснув зубы пошипел он, толкнув парня вперед.
Они пошли дальше по коридору к кабинету с надписью «директор». Дверь была слегка приоткрыта и раскачивалась на сквозняке, сверкая глянцевой металлической табличкой, в которой играло утреннее июльское солнце.
Игорь из них троих больше всех напоминал упрямого, непослушного подростка, полного противоречий и затаенных обид. А почему бы ему им не быть?
Дмитрий и правда развелся с женой, как только две его дочери достигли совершеннолетия и женился…только не на матери, как обещал. Его избранницей стала другая женщина, моложе матери на десять лет. Как только она родила Дмитрию сына, Игорь просто перестал для него существовать. Он это понял сразу. В тот день, когда, держа на руках шестимесячного ребенка, он заехал забрать Игоря из садика. Он тогда был уже в старшей группе и прекрасно помнил выражение лица отца: «Давай, прилипала, отщепенец маленький, быстрее тащи за мной свою задницу», — так и читалось в глазах отца, который тискал заливисто смеющегося малыша. В те времена они ещё часто виделись. Мама задерживалась в вечернюю смену на операциях и просила Дмитрия забрать Игоря из сада в её отсутствие.
Люба не собиралась вечно сидеть без дела. Как только представилась возможность, она восстановилась на четвертый курс мединститута и, получив специализацию кардиохирурга, смогла стать ведущим специалистом. Это требовало много времени, и отношения с Дмитрием от серьезных разговоров перешли к словесным потасовкам. Он был рад встречаться со студенткой, но категорически против того, чтобы Люба работала. Они ссорились, ругались, и маленький Игорек всегда был свидетелем этих родительских ссор. А потом…отец стал приходить к ним всё реже. Чаще он просто брал Игоря в парк, в кино, в магазин или…туда, где они были без мамы. Игорь сердился на неё, в порыве чувств обвиняя в том, что папа женился на другой из-за неё.
Он всё ещё мечтал вернуть отца в их семью и старался показать себя стоящим сыном. Поэтому иногда, когда видел довольный сияющий взгляд Дмитрия, отца, узнающего о его школьных достижениях, старался ещё больше. Вот и сейчас отец вел его в лучшее учебное заведение в городе. То, что его смогли принять, была заслуга и Игоря тоже — он проходил по конкурсу. Но при поступлении нужно было заплатить большой благотворительный взнос в пользу школы, что матери оказалось не по карману.
Последний разговор родителей странным образом подействовал на подростка. Он вдруг осознал, что они больше никогда не помирятся и не сойдутся вместе. И тогда он подумал: «А есть ли тогда смысл учиться? Какой прок в этой долбанной элитной школе?».
Не уходите далеко, продолжение следует...