В раннем детстве Сережа Молотков стал свидетелем редчайшего природного явления — удара метеорита о землю. Вместе с другой малышнёй 7-8 лет он купался на речке Марьинке. Речка была мелкой, им под стать, воды не доставало и до пупка, метеорит тоже — он упал, почти отвесно, метрах в 30-ти от ребятишек. Протяжный свист, ощутимый удар о землю, брызги воды и грязи по сторонам. Потом пар и шипение, как в русской бане. Когда всё стихло, рассеялось и успокоилось, осталась небольшая воронка-кратер с насыпью по краям, которую речке пришлось огибать с правой стороны. Подходить вплотную дети благоразумно не стали : подумали, что упала бомба, а бомба и взорваться могла. А самый смышлёный рванул в райотдел милиции. Дело происходило в начале 60-х, село ещё было районным центром.
Через час на речке собралась небольшая толпа, которую участковый Шилов по мере сил пытался не допускать к месту падения : взрослые, впрочем, на рожон не лезли, тоже посчитав — бомба. Гадский самолёт уронил, чуть не погубив младших школьников. А самолёты летали над селом постоянно, громоподобно переходя звуковой барьер и расчерчивая небо белыми полосами. Шилов, человек бывалый, повоевавший в Великую Отечественную, сразу решил — не бомба это и никакой не снаряд, а самый настоящий гость из космоса : либо сам американский спутник-шпион грохнулся, либо его обломок. И послал гонца к «старшим братьям», в госбезопасность. Был в селе и такой отдел, пусть и из двух всего человек. Оба сотрудника, прибывшие на место на серой «Победе», изрядно перепачкавшись, осмотрели воронку и побеседовали с ребятнёй. Порекомендовали участковому выставить на ночь пост из дружинников, и уехали, ничего никому не объяснив.
А назавтра, уже из области, «газик» с надписью «Академия наук СССР», доставил группу учёных и стало ясно : упала не бомба, не спутник, а крошечный метеорит врезался в землю. Событие! Взрослых, кроме двух дружинников, у речки давно не было, зато Серёжа с друзьями дежурил на месте с утра. Воронку, диаметром метра два, они рассмотрели ещё вчера, угостив расстроенных повязочников ворованными яблоками из школьного сада — им, вместо кино и танцев в клубе, приходилось весь вечер и ночь куковать на речке. Но что там пряталось на дне, под слоем грязи, было не видно. А к утру вода взяла своё и почти доверху заполнила воронку. Четверо учёных, переодевшись в ОЗК, ручной помпой откачали воду, потом грязь, и достали, наконец, бесформенный кусок железа с кулак размером, дырявый, как кусок швейцарского сыра.
- Палласит! - благоговейно произнёс один из них. Метеорит упаковали в массивный ящичек, ещё раз обследовали воронку и луг с помощью металлоискателя, но ничего больше не нашли, кроме куска ржавой цепи.
Когда машина уехала, Серёжа прыгнул на дно и старательно покопался в остатках жижи. В результате, он нашёл три небольших плоских камешка. Отмытые в речке, они походили на коричневые кусочки шоколада с белыми ореховыми вкраплениями. Так трое друзей — Сергей Молотков, Лида Берёзкина и Лёша Лопухов, стали обладателями талисманов-оберегов. Сами нашли, сами придумали, сами наделили силой, способной помогать в трудную минуту. Такие времена были : последний всплеск хрущёвской борьбы с религией, нападки на священнослужителей, непомерные налоги на действующие храмы. И хитрый лозунг про коммунизм к 1980-му году. А верить во что-то ещё, кроме лозунгов и трескотни о светлом будущем, всё-равно надо было. Это понимали даже школьники. Найденные камешки вряд ли имели отношение к упавшему железному метеориту, скорее — их так сплющил удар, но для ребят, а потом и взрослых людей, это было неважно. Сначала они просто носили их в карманах, а потом мама Лиды сшила для ребят маленькие кожаные чехольчики, навроде кисетов. Жить с оберегами было чуть-чуть легче.
Лида Берёзкина окончила техникум и стала авиатехником — обслуживала сначала самолёты сельхозавиации, а чуть позже спортивные, в аэроклубе. Прыгала с парашютом, увлекалась, как и многие в 70-е, дельтапланами, собиралась замуж. Дельтапланы приходилось делать самим, из подручного материала, и осваивать на ходу — доступных методик ещё не было. В одном из полётов сломалась у неё несущая алюминиевая трубка, и крыло сложилось. Лида упала с 200-метровой высоты. Переломала всё, что можно, но осталась жива. Только вместо замужества получила инвалидность на всю жизнь. Выжить после такого падения было сродни чуду, но она точно знала — уцелеть ей помог оберег.
Алексей Лопухов, сразу после школы, пошёл в армию. Там, неожиданно для себя, впервые встал на коньки. Дальше больше - начал с нуля серьёзно заниматься хоккеем. Его заметили, взяли в армейскую команду округа. Говорили — талант. После армии попал в рязанский «Станкостроитель», потом пригласили в «Локомотив». Получалось и там. Даже два товарищеских матча сыграл в составе второй сборной СССР. А затем, во время традиционного Кубка Шпенглера, Алексей ушёл в самоволку и остался в Швейцарии. Почему, зачем — тайна. Болтался без работы — играть в хоккей возможности не было. Перебравшись во Францию, записался там в Иностранный легион. Выдержал непростой первый этап. Во время одной из заварушек в Чаде, попал со своим взводом в западню в брошенной пустынной деревушке : 20 человек против 200 мятежников. Когда, наконец, прилетел с подмогой «Алуэт» и начал косить осаждавших из крупнокалиберного пулемёта, в живых оставалось трое — раненый в голову поляк Кшиштоф, сержант Леруа с обеими перебитыми ногами и Алексей без единой царапины. Конечно же, и ему тогда помог оберег! Так он считал и, наверное, считает до сих пор. Со временем он получил гражданство, женился на арабке из Алжира и открыл охранное агентство. Родители умерли, так больше и не увидев его.
Сергей Молотков стал милиционером. Ментом — если короче, хотя это слово он не признал и после его легализации в публичном пространстве, когда вышли «Улицы разбитых фонарей». Сергей был хорошим ментом, честным. Насколько это вообще возможно. И бельмом на глазу у начальства. У него была отличная раскрываемость, но к 50-ти годам он так и не продвинулся дальше майора. Его не раз пытались отправить на пенсию — выслуга позволяла, - а он не хотел. Прошёл через четыре командировки в Чечню, уже в солидном возрасте. Оберёг хранил. А вот жены не было. Как мог, помогал Лиде, прикованной к инвалидной коляске : иногда деньгами, но чаще — выбивая путёвки в санатории и реабилитационные центры. Хоть и майор, а связи были. Пусть и казалось нередко, что по ту сторону баррикад его уважают больше, чем многие из коллег.
На очередную встречу с информатором он пошёл со спокойной душой. С Никитой он работал лет 10 и тот никогда не подводил. Парень работал электриком в крупной автотранспортной компании, владельцы которой были тесно связаны с криминалом, и многое знал. Иногда делился знаниями, тщательно соблюдая правила конспирации. Встреча, как обычно, проходила на пустыре за гаражами, но закончилась совсем не так, как предполагал Сергей. Никита, рыжий дохляк в рабочем комбинезоне, сидел на перевёрнутом ящике и пил пиво. В одной руке банка, другая безвольно висела вдоль тела. Выглядел он не важно, в глаза не смотрел.
- Ты чего такой? - придвинув соседний ящик, майор присел напротив.
- Достало всё… Ты извини, начальник, край… - сказал информатор и неожиданно выбросил вперёд свободную руку. Сергей среагировал, отпрянул назад. И будь это просто кулак или даже нож, ничего бы серьёзного не произошло — лёгкое касание и всё. Но в рукаве Никиты прятался шокер. И этого хватило : майора опрокинуло на землю. Информатор вскочил, роняя пиво, и ещё несколько раз ткнул электрической дубинкой в дёргающееся тело…
Когда Молотков очнулся, электрик сидел на земле, прислонившись спиной к ящику. В груди у него торчал нож. Сергей кое-как приподнялся, сунул руку в боковой карман пиджака — оберега не было…
Когда на «уазике» подъехал наряд, единственное, что он успел, это подползти к убитому и стереть с рукоятки ножа отпечатки пальцев. Полуживого майора доставили в отдел, вызвали скорую. Задерживать не стали, но от службы, понятно, отстранили. Дали сутки оклематься — и началось! УСБ, прокуратура…
Подставить его попытались предельно жёстко. Но кто и зачем? Анализируя происшедшее, Сергей на 90% был уверен, что уголовники здесь ни причём. Со стукачом, если что, они бы разобрались по-другому, не привлекая к себе лишнего внимания. Он бы или исчез бесследно, или «попал» под машину, или загнулся от передоза в собственной квартире. Но убирать его, вешая убийство на не самого последнего в городе мента и рисковать нарваться на расследование, способное перетряхнуть всех и вся в криминальном мире? На кучу сопутствующих проблем, обязательно бы ударивших и по их легальному, и по теневому бизнесу? Только при условии, что дело замнут в зародыше… А кто мог гарантировать такое? Конечно, мог найтись одиночка, действовавший сам по себе — кто-то, считавший Молоткова своим личным врагом, но сколько Сергей не прикидывал, такого не находил. Совсем уж по беспределу, как говорится, он никого на нары не загонял. Получалось — подстава, включавшая убийство, прилетела от «своих»…
А если так - не с самого верха. Иначе, был бы другой следак, «ручной»,а и в камеру бы законопатили сразу. Но назначили дотошного Иванеева, который сто раз проверит, а только потом отрежет. А главное — оберег. Майор на такие встречи никогда не брал удостоверение, оружие, телефон. Но не тронули и то, что было в карманах : водительские права, немного наличности, кредитку. Взяли только мешочек с камнем, словно хотели отобрать у Сергея источник его силы и удачи. Насколько оберег и вера в его защиту соотносится с православием, он никогда не задумывался. С Богом у него были сложные отношения. Молоткова, ещё в раннем детстве, покрестила бабушка, но крестик он не носил и в церковь не ходил. При этом, как и большинство служивых людей, в трудную минуту не раз обращался за помощью именно к Всевышнему — при освобождении заложником, например, или когда ранили напарника и операция продолжалась долгие пять часов…
Следствие шло, но ощутимых результатов не приносило. Непосредственных свидетелей случившегося на пустыре найти не удалось, звонок, по которому выехал на место наряд ППС, сделали с одноразового телефона. Потому и группировку, к которой принадлежал убитый, сильно трясти не стали — следователь Иванеев, пусть и со скрипом, но соглашался с Сергеем, что на такую подставу криминалитет мог пойти только в самом крайнем случае, а таковой реально пока не просматривался. Майор, едва уэсбэшники от него поотстали, вернулся на службу и начал своё, неофициальное, расследование, благо следак, спасибо ему ещё раз, не мешал. Он уже почти не сомневался, что за убийством парня стоит кто-то из отдела. Кто-то совсем близкий к Сергею, вычисливший и подцепивший Никиту на такой крючок, что тот был вынужден пойти против своего куратора. Коллега, работавший с ним бок о бок и настолько ненавидевший, что раскрыл агента и подстроил его убийство. Прежнего начальства, всячески прессовавшего Молоткова, в отделе давно не было — после того, как всплыли некоторые грязные делишки, дослуживать до пенсии тому пришлось в глубинке Красноярского края, но несколько человек из его окружения остались. Эти, пусть и теоретически, могли. И получается, кто-то из них был в курсе про оберег. Вот это, последнее, в общую картину не укладывалось — не то, чтобы великая тайна какая-то, но почти никого Сергей в нее не посвящал. Двое-трое из тех, кого он знал лет по 20...
Про «крючок», наверняка, хоть что-то могла рассказать женщина убитого — ну не могло это пройти совсем мимо неё. Сергей никогда не видел подруги Никиты, знал только имя — Анна. Гражданская жена. Через следователя, который успел допросить её, но не «разговорил», выяснил фамилию и адрес. По-тихому, в тайне ото всех в отделе, даже от тех, кому доверял. Действовать надо было очень осторожно. Убийца, прознав про его интерес, мог расправиться и с ней.
Пришлось непросто. Анна была на пятом месяце беременности и по-началу «темнила». Потом надолго расплакалась. Они разговаривали в больнично сквере, женщина отдыхала там после планового осмотра. Сергей специально выбрал это место, не став светиться у дома Анны. Почти ничего она не знала. Про то, что он работал на бандитов и, одновременно, на милицию, Никита сообщил ей за несколько дней до смерти : его шантажировали именно этим — угрозой рассказать о связи с ментами. Причём, не голословно, с какими-то бумагами. Никаких имён он не называл, был сильно напуган. Но, возможно, Анна случайно видела именно этого человека. Возвращаясь от соседки сверху, она заметила через окно в подъезде, как Никиту несколько раз ударил во дворе какой-то верзила. Точнее — рыжий хромой верзила, которого она прежде никогда не встречала…
Вот тут всё и встало на свои места. Не сказать, что это стало для майора шоком, но удивило сильно. Сергей хорошо знал одного рыжего хромого верзилу, он был одним из тех, кому доверял — бывший опер капитан Чумаков, после ранения в ногу, работавший в архиве. И вполне мог добыть закрытую для остальных информацию о секретных агентах. И знал об обереге...
Возвращаться женщине домой Сергей не позволил. Требовалось на время спрятать её и он отвёз Анну на дачу к Лиде. Подруга детства не возражала. А в отделе майора ждала другая неожиданность — его поджидал другой друг детства, Алексей Лопухов. Он специально приехал из Франции, первый раз за всё время.
Они не виделись почти 30 лет. Но дружеских объятий не было — только простое рукопожатие, словно расстались вчера. Алексей сильно изменился, задубел и почернел под жарким южным солнцем.
- Был на кладбище, - сказал Лопухов с небольшим, но заметным акцентом. - Считаешь меня предателем?
- Считал, - кивнул Сергей.
- Да я и сам считаю… Молодой хоккеист впервые попал за границу, то-сё, соблазн оказался сильнее… - сказал Алексей. - Как Лида? - спросил он и достал из-за пазухи мешочек с оберегом.
- Поехали, - как от зубной доли, поморщился Молотков. - Сам увидишь.
Сергей отвёз французского гостя к Лиде. Друзья детства проговорили до вечера и… Лёд постепенно таял. Алексей рассказал про свои французские приключения, майор - про убийство, похищенный оберег и Анну, отдыхающую в соседней комнате. Сергей прекрасно понимал, что несмотря на прошедшие долгие годы и совершенно по-разному сложившиеся судьбы, Алексею и сейчас он мог доверять на все сто. Поэтому и посвятил его в задуманный план. Помощь бывшего легионера, прошедшего огонь и воду, была как нельзя кстати.
На следующий день Сергей допустил в отделе «утечку» - по его просьбе, следователь Иванеев лично побывал в отделе и при всех пообещал Молоткову охрану для появившейся в деле важной свидетельницы. Но с завтрашнего дня — сегодня у прокурора выходной и он вне доступа. Капитан Чумаков, случайно или нет, присутствовал при разговоре. Сергей был уверен, что он начнёт действовать, но не прямо сейчас, средь бела дня. А к вечеру на квартире Анны была устроена засада : майор и Лопухов ждали гостя.
Алексей страховал Сергея — Чумаков прилично хромал после ранения, но оставался здоровяком со спортивным прошлым, и был моложе. Одному Молоткову, без применения оружия, справиться с ним было крайне проблематично.
Майор не ошибся, около десяти вечера раздался звонок в дверь. Он открыл и в грудь ему, сразу, уткнулся пистолетный ствол. Увидеть здесь Сергея капитан Чумаков явно не ожидал, но самообладания не потерял.
- Двигай в комнату, Сережа! - подтолкнул он. - Где она?
- Не здесь, Шура. Она в надёжном месте. А ты, похоже, попался!
- Это ты попался, майор! - Чумаков сразу понял, что женщины здесь нет, но решил идти до конца. - Положи ствол и садись, поговорим.
- Давай, - сказал Сергей и осторожно вынул «макарова». Сел в единственное в комнате кресло. - Дом оцеплен. Верни то, что взял у меня, пока не вмешался спецназ.
- Ты про это? - с усмешкой произнёс капитан, доставая знакомый мешочек. Больше он ничего не успел : бесшумно приоткрылась дверь у него за спиной, Алексей шагнул в его сторону и профессионально вырубил дубинкой. Чумаков, как подкошенный рухнул на пол.
Лопухов поднял оберег и протянул Сергею.
- Порядок?
Майор развязал тесёмки.
- Порядок!
Капитана подтащили к батарее и приковали к ней наручниками. Через несколько минут он очнулся.
- Знакомься, Шура. Это мой друг детства Алексей!
- Пошли вы…
- Алексей, если что, 12 лет отслужил во Французском иностранном легионе, - сказал Сергей. - Лёш, а скажи пожалуйста, что вы делали в легионе с предателями?
- Зависело от последствий. Этот что натворил?
- Раскрыл, а потом убил секретного сотрудника, убийство попытался повесить на меня, коллегу и товарища, который ему доверял. Кроме того, украл и присвоил оберег. Даже не знаю, зачем : он же не переходит из рук в руки по наследству или ещё как. А сейчас, как сам видишь, капитан пришёл избавляться от свидетеля…
- С такими, Серый, у нас поступали просто — сбрасывали с «Алуэтта». «Алуэтт» – это армейская вертушка. А поскольку вертолёта у нас под рукой нет, предлагаю выбросить его с балкона. Сойдёт за самоубийство. На каком мы этаже?
- На седьмом.
- Самое то! Помнишь, как мы говорили в детстве — семь секунд, полёт нормальный? Но он же, Серёжа, брыкаться станет. И орать. Придётся стукнуть его ещё раз.
- Придётся, - кивнул Сергей. - Чтобы оберег помогал, Шура, надо верить в него. Безоглядно. Почти как в Бога… Вот ты веришь? Веришь, что упав с седьмого этажа, останешься жив? А я верю, даже если расшибусь в итоге в лепёшку… Никиту сам убивал или зарядил кого-то? - без перехода спросил он.
- Ну сам, - глянул из-подлобья Чумаков. - Только не доказать вам это! А оберег твой мне на хрен не сдался, майор! Мне важнее, чтобы у тебя его не было, понял? Достал ты своим чистоплюйством и постоянным везением! - не выдержав, злобно выкрикнул он.
- Я тебя понял, Шура, - сказал Сергей, достал телефон и позвонил. - Забирайте его!
Через несколько минут в квартире появился следователь Иванеев, трое омоновцев и «сладкая парочка» из УСБ. Капитана увели, Молотков протянул прокурорскому диктофон...
Уже на улице, Алексей сказал:
- Запись, сделанная под давлением, в суде не прокатит. Ведь так?
- А и не важно. Это для следака, теперь он дожмёт его. Он умеет...
На этом всё закончилось. Анна возвратилась домой. Сергей вернул оберег и своё честное имя. На предложение из главка возглавить отдел, он ответил отрицательно. Алексей Лопухов через несколько дней улетел во Францию — вместе с Лидой : чтобы положить её в дорогую частную клинику и попытаться поставить на ноги. Деньги у него были, желание тоже.
Так, через 30 лет, закольцевались судьбы трёх друзей детства, когда-то сделавших себе обереги и поверивших в их чудодейственную силу.