– Коля, вот скажи, опять же твои «цискаризмы»: «Дочь прачки и двух рабочих». Но речь идет не о пренебрежении к социальному происхождению, я так понимаю, а о том, что просто у нас – шариковы, все больше и больше, так сказать – отрицательная селекция. Как ты это объясняешь?
– А я тебе скажу, просто дело в том, что шариковы стали руководить всеми основными очагами культуры. Почему такой низкий уровень везде? Почему такие скандалы? Почему такие разборки в каждом театре? МХАТ – такой, МХАТ – сякой, «Современник», Моссовета, Ленком – ад какой-то происходит! Большой театр – там вообще не утихает все, потому что шариковы везде! Профессионалов-то нету!
И второй момент – мы никак не хотим понять, что нельзя держать людей до смерти в руководящих должностях, особенно в искусстве. Ну нельзя так! Категорически нельзя! Потому что это должно сменяться. И я не просто так это говорю.
Раньше мне все говорили: вот ты так говоришь, потому что ты молодой. Слушайте, я день в день встал и ушел. И сказал – танцуйте! По сей день ищут того, кто может так – не нашли! Это их проблема.
Но дело в том, что нельзя, нельзя не думать о завтра. Я понимаю, что скоро уйду, я приготовил двух премьеров. На сегодняшний день, и они много лет. Два премьера Большого театра – это мои ученики, кого я вывел на эту роль. Понимаешь? Я отдавал им роли с удовольствием, потому что я понимал: я завтра не буду. А эти же сидят, слушай!..
– Цепляются. Да.
– Посмотрите на этого руководителя! Он же ничего не может! Он не понимает ничего! У него катастрофа. Все время полупустые залы. Когда я вижу этот полупустой зал в Большом театре, мне стыдно.
Ты понимаешь, дело в том, что, правда, в кассе все продано и все знают, что на площади Большого театра стоит тысяча человек, которые продают билеты. Все знают, все имеют их телефоны и делают вид, что этого ничего нет, а зал полупустой, потому что за эти деньги люди не в состоянии туда попасть.
– Подожди, но они же паспорт уже теперь проверяют?
– Я тебя умоляю! Это все такое, знаешь...
– Понятно.
– Каждый руководитель за нашу с тобой жизнь, если ты поднимешь прессу, ты увидишь: приходя на эту должность, говорил две фразы – что он «поднял Большой театр с колен» и «решил вопрос со спекулянтами». Те, которые стояли в моем детстве на этой площади, стоят по сей день. Я их всех знаю в лицо.
Из разговора с Еленой Хангой
