Самолет сделал один круг и зашел на посадку в аэропорту Шарм-эль-Шейха. Вольга упаковал в свой рюкзак пуховые куртки, - когда улетали, в Москве падал мягкий пушистый снег, - и вслед за Ольгой вышел на свежий утренний воздух. Солнце только взошло, дул легкий прохладный ветер, донося запах моря и цветущих растений.
В аэропорту их встречал Анатолий, - «человек из посольства», - по словам Юрия Николаевича. Анатолий, крепкого сложения лысоватый с крупной головой мужчина средних лет, в кремовой ветровке и светлых брюках, улыбаясь, призывно махал им рукой. Очевидно, Юрий Николаевич описал ему их наружность. Да их и мудрено было не заметить: красивая пара, он - статный славянин с льняными волосами и русой бородкой, и она - с черными, как смоль, волосами, со стрижкой Клеопатры, высокая, стройная. Оба в панамах, с рюкзаками, в купленной в Москве по случаю походной одежде цвета хаки.
- Здравствуйте, Анатолий, - представился «человек из посольства», - вы сразу с корабля на бал. Машина вас ждет. Едем в порт, у вас билеты на круизную яхту по Красному морю. Заказана отдельная каюта для молодоженов. По легенде у вас свадебное путешествие. Кроме вас там будет человек десять немцев и итальянцев, все семейные пары, в основном пожилые. На первой остановке сойдете. Капитан предупрежден. Там вас будет ждать машина, водитель отвезет вас в аэропорт Беренис. Там будет недалеко, часа два на машине. Оттуда на самолете доберетесь до Лалибэлы. В Лалибэле ориентируйтесь сами, по обстановке. У нас там своего человека нет.
Когда приехали в порт, Анатолий озадаченно вглядывался в стоящее у причала судно:
- Так, обождите меня в машине, у нас по фрахту другое судно. Пойду разузнаю.
Он вышел из машины и направился к яхте. Поднялся на борт и отсутствовал минут пятнадцать. Показавшись на палубе, он махнул «молодоженам» рукой, что, мол, всё в порядке.
Анатолий, решительно отодвинув в сторону возражения Вольги, взялся их проводить до яхты и подхватил рюкзак Ольги. По дороге он им объяснил:
- Какая-то поломка обнаружилась с утра. Яхту вам поменяли. Капитана тоже. Но все в порядке. По правилам фрахта, круизная компания имеет права на замену судна и маршрута в целях полного исполнения обязательств. Ну что вам пожелать? Только счастливого пути и успеха в вашем деле!
Пожав руку Вольге, церемонно поцеловав руку Ольге, Анатолий откланялся и уехал.
- Вольга, ты только посмотри сюда, - показала Ольга рукой в воду, когда они стояли на палубе яхты, ожидая, когда подойдет автобус с остальными пассажирами, - у нас увидишь рыбку в воде, так столько радости. А здесь всё буквально кишит рыбами. Смотри, какие большие и цветные!
- Наши таймени, ленки да хариусы им не уступят. Конечно, меньше стало рыбы в наших реках. Но на северах, говорят, очень хорошая рыбалка. Но такого точно не увидеть.
Подъехал автобус. На борт поднялись десять человек. Одна пожилая итальянская пара: он – маленький сухонький, она – дородная, с громким голосом и властными движениями. Три немецкие пары, похожие друг на друга, пенсионеры, мужчины высокие, с рубленными чертами морщинистых лиц, немки, как на подбор, некрасивые, сухие, чопорные. И одна пара средних лет: улыбчивый бельгиец и тоненькая шатенка француженка, похожая на Патрисию Каас. Капитан, настоящий полиглот, на вполне сносном английском и очень хорошем немецком, поприветствовал всех и объявил о начале круиза.
- Первая стоянка через пять часов. Дамы и господа, вас ожидает незабываемый обед с дегустацией свежевыловленных морских обитателей Красного моря в излюбленном месте отдыха фараонов на побережье Красного моря. С площадки вам откроется удивительная панорама: сочетание диких скал и дюн с пустынными пляжами и гладью синего моря.
- Капитан, а вы не боитесь пиратов? – спросила, поджав губы, немка.
Все пассажиры уставились на капитана, ожидая ответа, поскольку последнее время ходили слухи о похищении иностранных туристов и рабочих.
- Мадам, - широко улыбаясь, успокоил всех капитан, - вы можете совершенно не волноваться. Наша круизная компания заботится о безопасности пассажиров, поэтому нас сопровождают четверо военных: офицер и три солдата. Люди опытные, с автоматами. Кроме того, у нас есть рация и мы в любой момент можем запросить помощь патрульной авиации или кораблей. И так, желаю вам счастливого пути.
Дул легкий западный ветер, поднимая небольшую волну. Все пассажиры, кроме Вольги и Ольги, разошлись по своим каютам.
- Пойдем на верхнюю палубу, хочу море, ветер и солнце, - Ольга сняла панаму и распустила узел волос. Новую прическу она сделала в Москве, удивив своим преображением Вольгу. Он привык её больше видеть в платке: Ольга по обыкновению завязывала его на бабий манер, как делали все бабы и молодухи в деревне. У староверов не принято ходить с распущенными волосами.
- Клеопатра, - вымолвил он в восхищении, когда Ольга зашла в квартиру, в которой их разместил Юрий Николаевич.
- Тебе понравилось? Я когда-то носила такую прическу, на первом курсе. Я тогда увлекалась пирамидами, взахлёб читала «Таис Афинскую» Ивана Ефремова.
- «Пленила ты сердце моё, сестра моя, невеста! Пленила ты сердце моё одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей. Волосы твои – как стадо коз, сходящих с Галаада», - процитировал Вольга Песнь песней Соломона.
- «О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен», - парировала Ольга, молитвенно сложив руки на груди. Они любили в деревне читать Песнь песней на два голоса, Вольга читал за Соломона, Ольга за Суламифь. Столько в древних словах было сокрыто истинной любви и нежности, что хотелось именно так говорить и обращаться друг с другом. И слова эти не звучали банально или распутно, напротив: в них высоким накалом звучал гимн чистой любви, возвышая и скрепляя отношения двух любящих людей лучше всякого клея.
Пять часов пролетели незаметно. Раздался длинный гудок, яхта сменила курс и направилась к небольшому причалу. Пассажиры вышли на палубу и капитан, указывая рукой в направлении берега, пояснил:
- Здесь у нас запланированный причал и торжественный обед. Вам надо будет подняться по этой тропинке метров пятьсот вон к тому шатру. Вас ждет шампанское, вино, обед и отдых два часа. Через два часа мы продолжим наше увлекательное путешествие.
Вид действительно был потрясающий. Синее, на сколько хватает глаз, море, в обрамлении желтого песка пустынных пляжей. В небольшом отдалении громоздились то тут, то там остроконечные скалы, прорезанные небольшими песчаными долинами, покрытыми высокими холмами дюн. Пустыня была близко и её жаркое дыхание ощущалось воочию, стоило пассажирам судна удалиться от моря на двести метров. Пахло сухими травами, песком. Со всех сторон стоял оглушительный стрекот цикад.
Шатер был устроен на ровной площадке в обрамлении небольшой каменной оградки. Там раньше была стоянка археологической экспедиции, обнаружившей остатки древних строений, которые туристические компании рекламировали как морской курорт фараонов. Неподалеку от площадки находилась природная цистерна, заполняемая дождевой водой, поэтому с водой проблем не было.
Обед уже подходил к концу, когда пассажиры обратили внимание на быстро приближающийся со стороны пустыни вал пыли, в котором с трудом можно было разглядеть мчащихся на полной скорости верблюдов со всадниками.
- Джихадисты, - с тревогой в голосе воскликнул офицер и скомандовал солдатам занять позиции. Обернувшись к пассажирам, он произнес, видимо, от волнения, по-арабски:
- Это бандиты. Мы не знаем их намерений. До корабля мы не успеем добраться и дать тревогу. Постарайтесь лечь и ни во что не вмешиваться.
Видя недоумение компании, Ольга поняла, что сказанное лейтенантом никто не понял и быстро перевела.
Итальянка со смехом поинтересовалась:
- Это что, такое шоу для туристов? Нас не предупреждали.
Ольга взглянула вопросительно на Вольгу. Тот нахмурил брови и произнес:
- Скажи им, чтобы немедленно последовали совету лейтенанта. Это реальная угроза.
Все тут же уселись на каменный пол площадки, благо, что она была по периметру огорожена небольшой оградкой из необработанного камня. На лицах читалась тревога, все молча ждали развязки, вопросительно переглядываясь друг с другом, как будто ждали поддержки или успокоения.
Пыльное облако стремительно приближалось, уже можно было отчетливо разглядеть фыркающих пеной галопирующих верблюдов и фигуры всадников с замотанными платками лицами. Солдаты и офицер стали стрелять короткими очередями, в ответ послышались одиночные выстрелы и автоматные очереди. Пули зацокали по камням ограды, жужжали в воздухе, как большие мухи. Ольга, прижавшись к плечу Вольги, пыталась приподнять голову, чтобы разглядеть происходящее.
- Не высовывайся, дорогая, ненароком пуля прилетит или осколок камня.
Скоро у солдат закончились патроны. Наступила тишина. На площадку забежал бедуин в когда-то белой, а сейчас покрытой пылью, просторной длинной робе с капюшоном, галабее, с автоматом в руке и, что-то крича на арабском, жестом приказал пассажирам спускаться вниз.
Метрах в тридцати от площадки стоял, понурив голову, лейтенант в разорванной форменной рубашке. Рядом лежал тяжело-раненный солдат с перевязанной наспех полой рубашки лейтенанта головой. Два других солдата были мертвы.
- Вольга, что с нами будет? – шепотом спросила Ольга.
- Надвинь пониже панаму, нас, похоже, взяли в плен, посмотрим, как ситуация будет разворачиваться. Смотри вниз, на провокации не ведись. Держись всегда рядом.
Нападавших было около тридцати человек, в серых и белых галабеях с замотанными платками лицами. В руках у всех были автоматы. Главарь щеголял с пистолетом, который у него торчал из подмышки в кожаной кобуре. На вид ему было не более сорока лет, крепкого сложения. Через щель обвязанного вокруг лица платка выглядывал орлиный нос и пронзительные карие глаза. На щеке виднелся длинный шрам, то ли от ножа, то ли от сабли. Вид у него был внушительный.
Главарь бедуинов приказал привести лейтенанта и одного солдата, который получил тяжелое ранение в голову и не мог сам идти. Увидев, что состояние солдата безнадежно, главарь дал знак, и солдата уволокли за площадку, откуда вскоре раздалась короткая очередь.
Главарь оценивающе оглядел пленников и отобрал семь человек: Вольгу с Ольгой, бельгийца с француженкой, итальянскую пару и одного немца, самого моложавого из всех. Он что-то сказал одному из бедуинов по-арабски и подтолкнул лейтенанта к остальной группе, указав в сторону пустыни.
Бедуины разделились на две группы. Меньшую группу повел главарь, взяв с собой отобранных пленников. Всех пленников посадили на верблюдов, одногорбых дромадеров, предварительно связав мужчинам руки и завязав всем лица платками. Прежде чем ему закрыли платком глаза, Вольга заметил, что на верблюдов второй группы погрузили четыре завернутых в саваны безжизненных тела погибших при нападении бедуинов. Не мешкая ни секунды, обе группы тронулись в путь и вскоре у начала каменной гряды разделились и разошлись по двум разным ущельям.
Главарь посмотрел на небо, громко цокнул языком и пустил своего верблюда галопом. Пленники, не привычные к верблюжьим скачкам, затряслись на спинах животных, судорожно цепляясь за луку седла, боясь свалиться на полном ходу. Скачка длилась около часа. Главарь, видимо, хорошо знающий местность, путал следы, меняя направления и уходя всё глубже и глубже в пустыню. Вскоре караван добрался до высоких дюн и верблюды перешли на шаг. Пленников мучила жажда. Песок, поднятый скачущими впереди верблюдами, покрывал толстым слоем одежду и набивался в рот, нос и глаза даже через платок. Шли до самой темноты. Уже в сумерках верблюды подошли к нависающей скале, зияющей большой трещиной, в которую легко мог протиснуться верблюд. Трещина переходила в длинный каменный коридор, который привел в обширный зал пещеры. Запылали два факела. Пленников спешили и отвели в угол пещеры. Было позволено снять платки. Вольга огляделся. Пещера была метров пятьдесят в длину и метров тридцать в ширину. Дальний от входа край пещеры понижался метров на пять уступами, в самом углу был родник.
- Отличное укрытие. Через пару часов ветер заметет все следы, пещеру сверху никакой самолет не разыщет, - подумал Вольга.
Пленникам кинули три лепешки и поставили ведро воды. Когда француженка захотела было подойти к источнику с водой, стороживший группу бедуин толкнул её прикладом автомата назад.
- Нет, нет, оставайся здесь, - крикнул он на ломанном английском.
Дальнейшая судьба пленников оставалась неясной. Они не могли даже поговорить друг с другом. Итальянцы говорили между собой только на итальянском, английский итальянца оставлял желать лучшего, немец знал только немецкий, бельгиец и француженка разговаривали на английском и французском.
Подошел главарь, спросил:
- Вы говорите на английском?
Бельгиец с француженкой и Вольга с Ольгой кивнули головами.
- Вы мои пленники. Вы будете находиться здесь до тех пор, пока правительство не выпустит из тюрьмы старейшину племени и его семью. Я полагаю, что они уже получили наше требование. На принятие решения у них три дня. Вы можете спать, отдыхать, но из пещеры выходить нельзя. Туалет вон там за ширмой, ходить туда по одному. Из питания только вода и лепешки. Не пытайтесь бежать, вы умрете, если не от пули, то пустыня убьет вас.
- Вы можете развязать мужчинам руки? – спросила главаря Ольга.
- Нет, пусть это будет гарантией вашей безопасности от глупостей и безрассудства. Руки будем развязывать только для туалета.
Наступила первая ночь плена. Ольга расчистила место от мелких камушков и постелила свою куртку.
- Будем укладываться спать, дорогой, надо набраться сил, отдохнуть.
Вольга долго не мог заснуть, он переживал за Ольгу, думал о сроках – когда они теперь и как доберутся до Лалибэлы? Он смотрел открытыми глазами в темный свод пещеры и пытался понять ход событий. Потом сказал сам себе: "так, надо сделать запрос: для чего нужен этот плен?"- и, коротая время в таких размышлениях, не заметил, как забылся беспокойным сном.
«Черная туча приближалась, громыхая, выплескивая из себя пучки грозовых разрядов. Вольга нанизывал стежок за стежком, приговаривая:
- Черную немочь в аркан захвачу, веревкой крепкой, заговоренной, смолой святого дуба вощенной. На четыре угла, на четыре кола, на четыре стороны света крестовое заклятие наложу, крепче булата оковы лягут, нет силы такой, чтобы разорвать. На зло благодать положу, во тьме свет зажгу, черную силу в пучок свяжу, в святой огонь брошу, в уголья сожгу, пепел по ветру развею, взойдут на пепле травы, жизнь родится. Во свете Истины творю словами благодати.
Встали воины с колен, дивятся. На глазах стихла буря, а казалось, что неминуемая погибель им уготована.
- Воистину, ты великий маг, коль тебе ведома такая сила могучая, способная повелевать стихиями. Признаю отныне тебя за главного, откройся, кто ты есть, и направь наш дальнейший путь, - произнес старый воевода, сняв шелом и склонив перед Вольгой седую главу.
- Я ученик Владыки Волхва Драгомысла. Направлен сюда исполнить наказ Волхвов: возвернуть в пределы Святой Роси Книгу Истины, что была направлена в гишпанские земли для укрепления духа росского у охранных воинов, да чтобы Светом Истины преградить путь распространению ереси папской. Получили мы послание от воеводы Монсегюра, благородного рыцаря Черного Ворона, что святая книга хранится в их пределах. Надо обойти весь окоём бури, может, остался кто в живых из защитников замка и знает о судьбе книги?
Два дня отряд двигался по краю разрушенной бурей местности, и даже видавшие виды воины дивились мощи разрушительной силы пронесшегося урагана. Реки вспучились желтыми водами и поменяли направление. Русла были завалены искореженными деревьями, словно рукой великана вырванными вместе с корнями из почвы. Бывшие когда-то поселения были превращены в груды щебня и мусора. И ни одной живой души, ни собаки, ни кошки, ни козы, ни человека. Когда надежда найти хоть одну живую душу почти растаяла, внезапно в щит воеводы вонзилась тонкая арбалетная стрела.
- К бою, - скомандовал воевода, мгновенно развернув коня и прикрывшись щитом в сторону, откуда прилетела стрела.
Стрелявший прятался в кроне большого дуба, чудом уцелевшего на краю измятого ураганом поля. Всадники рассыпали строй и окружили дуб. Лучники натянули луки, выцеливая человека.
- Слезай, иначе конец, - крикнул воевода человеку, прятавшемуся в кроне.
- Батюшки, да вы россы? Свои, не стреляйте. Я - Ерёма, десятник Монсегюрского воеводы.
Решено было встать на короткий привал. Ерёме требовалась помощь. В спине застрял обломок стрелы арбалета и рана начала гноиться, вызывая сильные мучения. Каждый ратник обладал навыками самопомощи: кровь заговорить, рану зашить конопляной нитью, перелом срастить, вывих там вправить, сколько таких вывихов да переломов случается, когда затевают потешные бои. Вытащили обломок, обработали рану и накормили несчастного, а уж опосля воины учинили толковый допрос.
Ерёма рассказал о последних днях Монсегюрского гарнизона, о буре, которая едва не лишила его жизни, пришлось ему укрыться в норе, которую какой-то крупный зверь вырыл под корнями дуба. А дуб устоял.
- Ты почему оставил гарнизон? – спросил его воевода.
- Прежде, чем я отвечу тебе на вопрос, ответь мне, кому присягу блюдешь и какой веры.
- Один у нас верховный предводитель - Базилевс, ему верны, а храним веру в Рось и Истину. Здесь мы по приказу Базилевса и направлялись в Монсегюр с заданием к воеводе.
Ответ удовлетворил Ерему и он продолжил:
- Воевода Монсегюра, достославный рыцарь Черный Ворон пал смертью храбрых на моих глазах, выйдя на битву против несметного войска. Его праведный гнев вызвал бурю и она поглотила всех: и праведников и бесов, - Ерёма стянул с головы картуз, на глаза навернулись слёзы.
И рассказал Ерёма, что вызвал их воевода накануне битвы. Троих десятников, опытных пластунов: Ерёму, Лося и Микиту. Миссия была на них возложена, спуститься с северной стены замка, - там кордоны неприятеля были пожиже из-за неприступности стены, - взять из тайника ковчег с книгой и реликвиями, и пройти кордоны противника. Если удастся выбраться живыми, тогда идти южным кругом в Рось и передать ковчег волхвам. В ту же ночь стали спускаться, добрались до схрона и забрали содержимое ковчега. Ларец оставили, поскольку был тяжелый, заметный. Книгу разделили на три части, каждому по одной, - так наказывал воевода, - реликвии взял себе Ерёма, предварительно завернув их в плат. Первым погиб Лось, стрела арбалета угодила ему прямо в глаз, когда они почти уже вырвались за охранение. Часть книги осталась с ним, забрать возможности не было. Микита и Ерёма оторвались от преследования, уплыли по реке, хотя и были ранены стрелами. Микита вскорости занемог, захрипел и отдал богу душу. Ерёма его схоронил в лесочке, забрал вторую часть книги. Ерёма видел, как отряд защитников вышел из ворот, впереди на черном коне был благородный рыцарь Черный Ворон, закованный в булат. Потом началась буря и поглотила всех: и войско и защитников. Ерёма воочию видел, как буря выплеснулась из меча доблестного рыцаря: словно огромадная молния блеснула и небо тут же заволокло тучами и закружилась воронка, сначала медленно, потом ускоряясь и увеличиваясь в размерах. Ерёма думал, что наступил конец света. Рана приносила мучения. Он пытался несколько раз вытащить стрелу, но только под корень обломил торчащий конец и от боли несколько раз терял сознание. В арбалете осталась одна стрела. Когда он увидел их отряд, то вначале не поверил, что россы. Только когда подъехали ближе, разглядел щиты и стрельнул в щит первого, чтобы привлечь внимание. Крикнуть сил не было. Вот и вся история.
- Я Вольга, ученик волхва Драгомысла, послан сюда с наказом забрать и вывезти Книгу Истины и реликвии в Рось. Я освобождаю тебя от миссии хранителя книги и реликвий. Ты можешь мне всё отдать и присоединиться к нам. Я брат воеводы Монсегюра, можешь мне верить, - Вольга смотрел на Ерёму, по лицу которого пробежала тень сомнения.
- Воевода, достославный рыцарь Черный Ворон сказал нам на прощание, что он ждал отряд из Роси и дал нам наказ, что если мы встретим отряд россов и с ним будет человек, который назовётся его братом, то он должен дать верный ответ на два вопроса: как звали воеводу росским именем и что он ответит на каркание ворона? – Ерёма пытливо смотрел на Вольгу.
- Брата звали Игоршей, а на ворона я отвечу кукушкой.
Тут Вольга удивительно точно изобразил кукование, словно живая кукушка закуковала по весне.
- Всё так, - подтвердил Ерёма и, низко в пояс поклонившись Вольге, скрылся в норе. Через пять минут он вылез наружу, весь перепачканный землей, неся в руках завернутый в тряпицу сверток.
Вольга развернул сверток. Это была она - святая книга россов, Тайная Книга, прозываемая Светом Истины, в кожаном переплете, с замком. Волхвы утверждали, что была она написана самим страстотерпцем Василием Богомилом. Касаться этой книги могли только «совершенные», что прошли далекий путь аскезы и молитвенного подвига, отринув мирские блага и возвестив искомое – Свет Истины. Вольга взял в руки книгу, встал на колени и прикоснулся лбом к обложке. Все воины, включая воеводу, внимательно наблюдавшие за происходящим, как один встали на колени и попросили у Вольги благословения книгой, что Вольга и сделал, подходя к каждому, касаясь книгой их головы.
Обратный путь на родину был неблизкими. Посовещавшись с воеводой, решили идти южным путем через Белые горы, Черные горы и Горбатые горы, так как путь на север им был заказан: слишком много сил у неприятеля. Ерёма знал тайную тропу и один раз водил ей отставных увечных воинов, он вызвался показывать дорогу.
Отряд попал в окружение у переправы через Рону. Не успели они подойти к переправе у обрывистого берега реки, как из-за леса вышел и перестроился полукругом заградительный отряд из пятисот закованных в тяжелые латы конных рыцарей, отрезавших все пути назад. Пытаться начать переправу тоже было уже поздно, так как на противоположном берегу возникли силуэты большого отряда лучников. И дело было не в Ерёме, который, может, невзначай повёл их неверным путем. Их ждали именно здесь. Два дня назад им пришлось свернуть с маршрута, предложенного Ерёмой, так как трактирщик посоветовал сеньорам не ехать дальше, поскольку в двадцати верстах в деревне была вспышка чумы, которая пришла с севера. Там на всех дорогах и тропинках, ведущих в северные отроги Белых гор, выставлены кордоны и никого не пускают. Проверять слова трактирщика не стали, решили поверить на слово, так как малый внушал доверие. После короткого совещания решили идти на юг к морю и попытаться зафрахтовать корабль, чтобы добраться до Росского моря. А выходит, что зря.
- Что будем делать, Вольга? – спросил воевода, - не одолеем ворогов, слишком много рыцарей.
Воевода привстал на стременах, оценивающе окинул взглядом заградительный отряд.
- Для начала поговорим. Может, не про нашу душу? Если по нашу, то будем сдаваться. Плен – еще не смерть. Там посмотрим, - сказал Вольга, вытянул из-за обшлага белый платок и помахал им над головой, давая знак рыцарю в головном уборе с рогами оленя, очевидно, предводителю войска, о готовности начать переговоры. Он поскакал ему навстречу, тот тоже тронул поводья и пустил коня вперед легкой рысью. Поравнявшись с рыцарем, Вольга спросил:
- Кто вы и почему перекрыли нам путь? Мы - отряд отставных охранных россов, возвращаемся в свои пенаты, - спросил он, сняв шелом.
- Мы знаем кто вы и куда ваш путь. Я - Жак де Моле, Великий магистр Ордена Тамплиеров.
- Что вы хотите?
- Беспрекословная сдача в плен. Иначе смерть. Всем. Еще нам нужна Книга, реликвии и волхв, - магистр сделал нетерпеливый жест рукой.
- Возьмите в плен меня одного. Я - волхв Вольга, книга и реликвии со мной. Отпустите остальной отряд. Они с честью выполнили свой долг и возвращаются домой, - попытался Вольга избавить от участи плена своих соратников.
- Условия ставлю я. Вы все -наши пленники, иначе, я повторяю, вас всех ждет неминуемая гибель, - магистр вынул меч из ножен и поднял его над головой.
- Дайте мне время передать ваши условия. Каждый имеет право выбора.
- У вас десять минут. Если я не увижу признаков сдачи, немедленная атака до полного уничтожения всех, - сказал магистр, развернул коня и поскакал к войску.
- Лучше смерть в битве на поле боя, чем позорный плен, - воины смотрели на Вольгу угрюмо, насупив брови, - россы не сдаются.
- Нас ждет бесславная гибель, если пойдем в бой. Плен – еще не смерть и не позор. Я вижу, что на темном горизонте есть просвет, - ответил Вольга и первым бросил на землю копье и меч в ножнах.
Воины нехотя побросали оружие и сбились в кучу, ожидая развязки. Рыцари окружили отряд и, взяв в плотный круг, направились в противоположную сторону от Роны. К вечеру на горизонте предстала угрюмая крепость, возвышающаяся над местностью форпостом чужой власти и веры.
- Говорят, что в этой книге тайнописью скрыта формула философского камня, дарующего бессмертие и превращающего любой камень или металл в золото, - магистр испытующе глядел на Вольгу. Из-за его плеча выглядывал человек в закрывающем лицо капюшоне, мешающем Вольге его разглядеть.
- Это Книга Истины - там кроме слов веры ничего нет, ибо если была бы в тебе Истинная вера хоть с конопляное семечко, то ты сам бы мог двигать горы, ибо каждому, кто открывает в себе свет Истины, дается переживание единения с Творцом всего сущего на Земле.
- Ты мне прекрати распространять свою ересь, иначе я прикажу запечатать твой рот раскаленным свинцом. Ты назвал себя волхвом, а мы знаем, что волхвам открыто знание эликсира бессмертия и ты нам его откроешь. Если не добровольно, то под пытками, - магистр показал на сваленные в кучу изобретения человеческого изощренного ума, созданные причинять мучительную боль ближнему.
- Я могу доверить тебе секрет только в том случае, если твое сердце будет открыто и твой разум примет веру в Свет Истины. Только тогда ты будешь способен постичь секрет.
- Я вижу, ты лукавишь и злонравными речами пытаешься смутить мой разум. Для начала с тобой позабавится мой палач, пока без увечий. Завтра я опять приду и мы продолжим разговор. Если будешь упорствовать, то каждая твоя секунда будет наполнена непереносимыми мучениями. Он сломает тебе каждую кость, вынет каждую жилу, и ты будешь всё еще жить и молить меня о пощаде, а в конце всё расскажешь, только полноценным уже не будешь и предпочтешь смерть. Пока не поздно, говори.
Магистр развернулся и вышел за дверь.
Человек в капюшоне вышел вперед и откинул с лица капюшон.
- Станислав, - изумленно вскрикнул Вольга, - так вот откуда они узнали про реликвии и Книгу. Неужели ты опустился до измены?
- Да, это я вас выследил и сообщил достопочтенному магистру про книгу и реликвии, ну и заодно, что ты волхв. Это тебе Владыка открыл тайну приготовления эликсира бессмертия, я знаю. Он мне не доверял, иначе почему от меня утаил? – Станислав злобно смотрел на Вольгу.
- Ты же сам хорошо знаешь, что не мог ты вместить это знание, не был готов. Мирское тебя не отпускало.
- Знаю я эти слова, только веры у меня к ним нет. Ты всегда был любимчиком Драгомысла, вот он тебя и выделял, а я всегда был на задворках, выполнял его никчемные поручения. Мирское. Зачем мне нужна вонючая роба волхва да посох, чтобы жить всё время в этой тмутаракани на задворках империи в безвестности и постоянном служении то одним, то другим?
- В служении народу, Роси, - Вольга с изумлением слушал слова этого маленького плешивого человека с длинными сальными патлами, растущими по краям лысины, с крысиным личиком, до сих пор не веря в окончательное падение человека, опустившегося до предательства.
- Ничему он меня не научил и я решил оставить его. Как только я услышал о поручении, я понял, что это знак судьбы. Мне хорошо удавались перевоплощения в волка, ты знаешь. Я бежал за вами от самой границы, вынюхивая ваши следы. Было тяжело, но я знал, что мой час близок. И первая засада тоже моих рук дело. У тебя нет выбора, магистр тебя живым не выпустит, если не откроешь тайну. Расскажи, как варить эликсир, я знаю состав, только пропорции мне не ведомы. Научи меня и магистр тебя щедро отблагодарит, - на лбу Станислава обильно проступил пот. Он тяжело дышал открытым ртом и крепко сцепил руки, чтобы не выдать их дрожь, вызванную нетерпением. Нетерпение было столь велико, что он сам был готов пытать Вольгу, лишь бы поскорее получить в руки заветный философский камень, который в мечтах наделял его могуществом и даровал благоволение сильных мира сего.
- Ты глуп, раз не понимаешь, что дело не в составе, а в тебе самом. Это ты можешь менять природу вещей, состав нужен только для переноса субстанции. Никакого секрета нет, есть только вера. А у тебя её нет, - Вольга отвернулся от предателя и замолчал.
Прошла неделя. Разглядывая окровавленного Вольгу с распухшими пальцами рук и ног без ногтей, с раздавленными фалангами, магистр вновь приступил к допросу.
- Ты готов открыть мне тайну? Молчишь? Я прикажу приводить и убивать на твоих глазах твоих соратников, - магистр крайне нервничал и торопился.
- Они – воины, они знают свой долг и с начала службы готовы к смерти. Их жизнь не в моих руках.
Магистр встал и, терзаемый муками сомнений, стал ходить по подвалу, в котором была устроена пыточная. Вчера вечером из Рима, загнав по дороге несколько лошадей, прибыл папский легат с требованием выдать ему захваченного в плен волхва для немедленного сопровождения в Ватикан в руки Священной инквизиции. Кто-то в окружении магистра был доносчиком папы и втайне от магистра послал в Ватикан почтового голубя. Разбираться с этим было некогда. У магистра не оставалось времени даже для продолжения пыток и ему так не хотелось упустить такой шанс пополнения казны ордена приобретением тайного рецепта приготовления философского камня, что он решился на крайний шаг. Он приказал развести огромный костер на площади замка.
- Если бы ты мог взглянуть в окно, ты бы увидел, что во дворе для тебя готовят костер. Это твой последний шанс, - магистр вплотную подошел к Вольге и вперился лихорадочно горящими глазами в его лицо.
Вольга лишь молча отвернулся в сторону, принимая неизбежное. Смерть его не страшила. Владыка Драгомысл в свое время показал ему тонкую грань перехода на ту сторону бытия и магистру было невдомек, что ни страхом смерти, ни пытками от него ничего нельзя было добиться. Во время пыток, удивляя палача стойкостью, Вольга переносил своё сознание во вторую реальность и оказывался на берегу маленькой порожистой речки как раз в ту любимую им раннюю летнюю пору, когда солнце только поднимается из-за косогора, рассеивая своими теплыми лучами легкий туман в извилистом русле реки, а в молоденькой березовой роще за деревенским погостом радостно кукует кукушка.
Вольга в разорванной в пятнах запекшейся крови нательной рубахе стоял вплотную у костра, чувствуя жар пламени. Рыцари в полном облачении рядами выстроились на площади, в центре которой на небольшом возвышении полыхал огромный костер, разбрасывая искры. Столб черного дыма шел прямо в небо. Магистр, в черном кафтане с большим белым жабо и в обтягивающих икры черных рейтузах, держал в руках книгу. Все эти дни он с лупой изучал каждую её страницу, пытаясь обнаружить скрытый шифр, либо иносказание, или, на худой конец, тайные чернила. Он грел на огне свечи страницы книги, мочил водой, аква витой – зерновым спиртом – всё напрасно. Книга либо не имела, либо хорошо хранила свои тайны.
- Смотри, глупец, что я сейчас сделаю с твоей книгой истины, - сказал Вольге магистр, - если это поистине святая книга, то огонь не коснется её страниц. Если же она сгорит, то никакой истины в ней нет, и тогда ты сгоришь вслед за ней. А твоих соратников мы сделаем рабами на галерах.
Эти слова он произнес громко и, хотя адресовал их Вольге, но слышали их все. Еще не так давно Слово Истины громко звучало на этой земле и хранилось в душах людей. Не много времени прошло с тех пор, как зародилась в Италии и стала стремительно распространяться, как заразная болезнь, папская ересь, отрицающая Свет и единство естества человека и Творца. Но до сих пор среди людей сохранялось почтение к книге Истины и волхвам, ведающим тайну благой мысли, слова и дела. Поэтому, все рыцари, затаив дыхание, внимали словам магистра, понимая, что творится великое кощунство, но и одновременно, великое провозглашение Истины.
Магистр бросил книгу в костер. В толпе рыцарей пронесся ропот. Все головы повернулись к костру, ожидая и боясь одновременно: либо чуда, либо кары небесной.
- Не горит, не горит, - раздались возбужденные голоса.
Магистр дал знак Станиславу подойти и вытащить книгу из костра. Станислав, услужливо согнувшись, подбежал к костру и палкой вытолкнул книгу из пламени костра. Книга выглядела так, словно пламя её не касалось. Тогда он схватил её голыми руками и тут же закричал от дикой боли, выронив книгу, и упал на землю, воздевая на всеобщее обозрение обугливающиеся на глазах многочисленных свидетелей руки.
Рыцари с металлическим лязгом упали на колени и стали истово бить поклоны. Магистра хватил удар, он с перекошенным лицом упал на одно колено и стал заваливаться на бок, хрипя и хватаясь левой рукой за воздух. Его подхватили и унесли в палаты. Удар оказался не смертельным. Личный лекарь магистра сделал ему кровопускание и магистр не сразу, но через несколько дней пришел в себя, был очень слаб, поэтому не смог вернуть себе власть, оставшись в последствии один в окружении нескольких сохранивших ему преданность рыцарей.
Вольгу развязали, обработали раны. Освободили пленников. Рыцари делегировали адъютанта магистра для разговора с Вольгой и передали ему свою волю: они отрицают папскую веру как ересь и принимают прямое доказательство истинности веры в Свет, и просят волхва Вольгу произвести над ними священное таинство причастия Свету Истины.
На следующее утро, папский легат, прятавшийся весь вчерашний день и ночь в дальних комнатах замка, тайно перебрался через стену и по веревке спустился вниз. Через час он во весь опор мчался по направлению к Ватикану со срочным донесением об измене в рядах тамплиеров.