С тех пор, как я узнала, кто мой дед, мне всегда хотелось его увидеть. Не по телевизору, когда его изредка совсем, мельком показывают в новостях, а живьем, что называется. Рассмотреть, какие у него глаза, например, увидеть, как он смотрит на меня, как перебирает руками бумаги на столе, разглядеть каждую жилочку на загорелых на горных курортах руках, переплетение вен, пятнышек и морщин на коже. А еще мне нравились его запонки. Как я поняла, дед по старинке не любил пуговиц на рубашках. В новостях, однажды, такая запонка сверкнула неподдельным голубым сиянием. Дед был насколько большим и серьезным человеком, что дух захватывало. Он владел разом какими-то ООО, предприятиями, бизнец-центром и еще много чем, включая личную резиденцию с высоким, каким-то протокольным, кованым забором. Вопреки нуворишеской моде, забор был прозрачным, с обычной калиткой для посетителей. Можно было туда позвонить, в эти ворота, нажав на кнопку, если верить новостям.
Я закончила институт недавно, в свои двадцать с хвостиком, жила вместе с мамой и колотилась, как могла. На работу брали, но какие-то совсем унылые фирмы, в которых уже давно сложились рабоче-клановые отношения. В одной фирмочке секретарша меня долго пытала, умею ли я пользоваться ксероксом. Если честно, то я не умела, точнее, на предыдущей работе ксерокс был каким-то сереньким, маленьким и примитивным из двух кнопок, а здесь стоял гигантский агрегат с жутким количеством кнопок на панелях. Однажды, меня почти взяли на работу в банк и я жила с надеждой целых двое суток, как получу первую зарплату (в конверте, разумеется). Но, увы, мне даже не позвонили, что я не подхожу. Ужасно надоело выбирать между крайне нужным и просто необходимым, чтобы купить прямо сейчас. Вот, например, колготки толстые, 80 дэн, чтобы на остановке не мерзнуть, или шампунь с кондиционером? До сих пор помню эту дилемму у витрины магазина у метро. Я купила тогда все-таки шампунь. Он стоил всего ничего, но так приятно пах, что я до сих пор предпочитаю его остальным, более дорогим маркам. Сейчас, худо-бедно какая-то работа была, но платили на ней такие слезы, что каждый день, пробегая мимо метро, разглядывая ряды фруктов в витрине, произношу внутренний монолог: "Так, персики, ну без них можно обойтись". Однажды, я даже замерла в изумлении, мне пришла в голову совсем другая мысль: "А почему, собственно, я должна обойтись без персиков, без разноцветных теней для глаз, без булочек и шоколадок?". Почему бы мне не иметь в косметичке такие же классные тени, как у той девицы, стоящей и покупающей персики? Голубые, модные тени, с желтой, блестящей подводкой смотрелись на ее кислом лице великолепно, также сногсшибательно смотрелась она сама, и модная, шелковая, васильковая туника на ее ужасно анорексичном теле. "Потому, что у тебя нет денег, поэтому мы обойдемся без персиков и без всего, что выложено в этой витрине", - занудно произнес внутренний голос. У меня тоже отличная фигура, вполне себе 90х60х90 и вроде бы, я ее не прячу, но унылая офисная белая блузка с черной по колено юбкой и жилеткой, делает меня невидимкой для противоположного пола. Пусть даже жилетка ушита по моей тонкой талии, а блестящие пуговицы отпороты с шикарного маминого платья, когда-то купленного по случаю. На видимое удорожание моего гардероба это не влияет. И хвост, в который затянуты мои волосы, тоже придает скукоты. Весь мой облик говорит о том, что живу я от зарплаты до зарплаты и молодые люди пробегают мимо меня, не замечая, скользя глазами. Им тоже не нужна девушка, не способная привнести в их мир ничего, кроме женских проблем.
Когда я случайно узнала, кто мой дед, даже заснуть не могла. Отец, которого я не видела лет так, с десяти, вдруг проговорился, будто выплюнул, что дед то в своей бизнес империи (и произнес название которое у многих на слуху) в ус не дует, а он вынужден творчески самореализовываться без поддержки всю жизнь. И еще я узнала, что дед его выгнал, но так, приглядывает за ним в полглаза, не оставляет надежды, что из сына вдруг выйдет какой-то толк. Скорее всего, просто наблюдает, чтоб не напился и не замерз где-нибудь на лавочке, у очередной съемной квартиры, на которую дед все-таки давал отцу денег. "Пусть без меня строят свой новый мир", - любил каждый раз при встрече говорить папа при этом лицо его светится от гордости за то, что он порвал с этим буржуазным миром воротил бизнеса. С мамой они были не расписаны, он сбежал сразу же, как только узнал о том, что я скоро появлюсь на свет.
Фото автора