Вчера получилась удивительная вещь. Во дворе нашего дома, вернее в колодце из четырех домов, но все таки возле нашего и по заявлению жильцов пилили деревья. Тополя были посажены давно, они переросли наши девятиэтажки и конечно же уже не молоды. Зимой двадцатого года многих из них поломало налипшим снегом, как сломило два дерева абрикос под подъездом. Учитывая мой 6-й этаж я их только видела сверху. А вот акация выросла выше моих окон, и тоже уже заслуженная пенсионерка - во времена СССР была молодой и свежей, в период Украины - зрелой и довольно крепкой дамой, а вот к периоду ДНР стала юной пенсионеркой. Почти как я.
Группа лиц из четырех единиц: водитель, двое рабочих и маленький начальник в очках победив тополь, передвинулась к акации. Хорошо, что я работаю из дома и наблюдала все это. Когда рабочие стали срезать ветки я заволновалась. Вдруг мою обожаемую акацию постигнет та же судьба, что и постриженного нежной пилой "Дружба" тополя. Было дерево - а осталась рогатка раздвоенного ствола - наверное отстреливаться от шумящих иногда в колодце двора соседей. Ну не от градов же. Когда люлька с рабочими, делающими свое дело, поднялась выше - я открыла окно и стала рассматривать пристальнее это действо, пытаясь осознать масштабы бедствия. И крикнула им из окошка что то типа "вы что собираетесь ее всю спилить"? Мужчины молча продолжали работать, но это не входило в мои интересы. И, когда в симфонии случилась пауза, я закричала погромче, да и они увидели меня в окошке и с недобрым взглядом. После этого стало чуть легче, я поняла — это живые люди, а не бездушные роботы. Они сказали мне: что вы ругаетесь, звоните руководству управляющей компании. «Ну конечно позвоню, только сначала спрыгну к вам в люльку, и сразу начну звонить», ответила я. Рабочие кивнули на маленького очкастого начальника, к которому я еще громче — он же на земле, а не в люльке — стала вопрошать — зачем они решили спилить это могучее крепкое дерево, устоявшее даже в ту снежную зиму, когда по всему Донецку как спички ломались деревья от налипшего снега. В тот вечер я шла от парикмахерши с Донского и дергала все ветки деревьев, до которых могла достать, чтобы стряхнуть снег. Мне так жалко было видеть и слышать звуки падающих сломленных веток, что вместо двадцати минут я шла домой час, насыпала себе полные рукава и сапоги снега, но пришла совершенно счастливая и довольная спасением хоть кого-то. Маленький начальник стал звонить большему, перед этим рассыпав мне какие то странные аргументы про высадку в пяти метрах от дома по правилам пожарной безопасности. Будто сорок лет назад тупые люди посадили акацию, чтобы отомстить пожарным, и они бы не подъехали нас тушить, если что. В ход пошел аргумент о старости дерева и теория вероятности его падения на кого-нибудь. Но я стояла на своем, прикрываясь новеньким пластиком окна и высыпая с шестого этажа доводы про стойкость дерева, и то, что здесь вечерами никто не ходит под домом: именно тем снегом сломало столб фонаря, с тех пор темно и страшно. А днем сложно не увернуться. Не помог начальнику и его посыл, что жильцами написано заявление с просьбой о зачистке. Потому что моим контраргументом было то, что я договорюсь с соседями. Те, кто тут давно, меня поймут. А новым, въехавшим недавно, что-то слишком много всего стало мешать. И никак наша любимая (моя любимая) акация не может быть источником нашего с ними раздора.
В любой битве главное не процесс, а результат. Большой начальник не видя меня в окне, поверил мне со слов маленького. Рабочие срезали нижние ветки, мешающие соседям, оставив мне оазис, ароматерапию в период цветения акации и шапку зелени худо-бедно, но закрывающую окна кухни и спальни от сумасшедшего солнцепека с мая по сентябрь. Я выдохнула, сказала им всем СПАСИБО, и еще пару часов не могла прийти в себя. То ли от счастья, то ли от переизбытка потраченных в борьбе за дерево сил. И уж очень мне хотелось, чтобы приехавшая как нибудь из Украины бывшая хозяйка этой квартиры увидела эту акацию еще раз. Ведь она выросла у нее на глазах, как выросла сама хозяйка, переехав с родителями сюда в семь лет. И кто считает, что чудес не бывает, пусть задумаются. Во всем есть чудо. И если не смогла я спасти прекрасный жасминовый куст у входа в наш подъезд в съемной комнате Санкт-Петербурга, а увидели мы жалкие порубанные пеньки, придя с соседкой с работы, то акации повезло больше в связи с моей удаленкой. Не было бы меня дома — не было бы у меня больше этого дерева, заглядывающего в окна. Я уже не буду писать — сколько на ней синичек и прочей живности паслось, поедая засохшие семена. Сидя за столом в детской комнате, которую я снова переделываю в спальню, я следила за ними с восторгом и упоением. Лучше живых деревьев, птичек и котиков, наблюдающих за птичками, ничего не придумать. Да, здесь в Донецке нет питерского Пушного, он бы глянул на рабочих из окна вместе со мной, и аргументов «за» было бы в два раза больше. А так — пришлось справляться самой.