Сенатор от Крыма Сергей Цеков на заседании Общественной палаты РК предложил обсудить тему, на которую социум реагирует остро и по-разному. Я имею в виду возвращение улицам, площадям, городам прежних названий.
Я не эксперт и могу лишь поделиться с вами размышлениями. В культуре абсолютно всех народов есть мифы. Зачем они нужны? Чтобы приподнять нацию, дать ей крылья, повод гордиться тем, что она вносит неповторимый колорит в национальную палитру мира. Помню, много лет назад приехала в первый раз в Париж. Иду по восьмому округу и вдруг понимаю, что стою на углу улиц Москвы и Санкт-Петербурга. Как затрепетало сердчишко! Какая «орлиность» засверкала во взоре! И хотя жили крымчане тогда в государстве со столицей в Киеве, но и Ленинград, и Москва никуда не делись из нашего генетического кода, были родными, своими, уникальными.
Много копий полемисты сломали, чтобы убрать с топонимической карты Симферополя имена Розы Люксембург и Карла Либкнехта. Сопротивлялись теряющие влияние на умы коммунисты, вождями которых были эти политические фигуры. А горожане душой и сердцем сразу откликнулись на дореволюционные «улица Александра Невского» и «Долгоруковская». Конечно, ещё можно подслушать обрывки разговоров: «Где встретимся, на Розочке или ты к Карлуше подойдёшь?». Но это скорее дань привычке. Что нам упомянутые социалисты? Какое имеют отношение к Крыму? Пусть Польша и Германия их увековечивают.
Я понимаю резоны сторонников топонимической декоммунизации. Ну вот улица Воровского прежде была Воронцовской. Ленинский соратник — вполне достойная историческая личность. Блестящий публицист, интеллектуал, дипломат. Его называли «утончённым большевиком из Серебряного века». Однако масштабам Михаила Семёновича Воронцова он, конечно, проигрывает. Равно как и Карл Маркс, «прописавшийся» на бывшей Екатерининской никак не дотягивает до государственного ранжира императрицы. Сергей Цеков имеет претензии к нам как крымчанам за то, что явно недооцениваем усилия светлейшего князя Григория Потёмкина-Таврического и его роль в присоединении полуострова к Российской империи. Потёмкинская улица у нас по-прежнему носит имя Шмидта.
С другой стороны, мы не можем немедленно переквалифицироваться в киношных монтажёров, посмотреть на историю как на ленту кинокадров, ножницами вырезать «периоды падений», склеить и получить искусно припудренную благодушную картину. Хотя я могу ошибаться, потому что постыдные моменты своей частной жизни, глупейшие ошибки прячу в глубинах подсознания и стараюсь никогда к ним не прикасаться. Может, и в данном случае затолкать царапающие сердце моменты в пыльный чулан? Чем могут окрылить юного симферопольца Бэла Кун или Мате Залка? Только разъединяют общество. Адепты левой идеи шумят, мол, нам известно, как Потёмкин делал карьеру. Монархисты парируют, что Роза Люксембург соблазнила юного сына своей подружки — Клары Цеткин. Споры постепенно превращаются в склоку. Всем досадно, больно, и более или менее удобоваримого компромисса никто пока не предложил.
Участникам дискуссии крайне не понравилось моё замечание о её несвоевременности. Мне кажется, российское общество и без того расколото по многим аспектам — политическим, социальным, нравственным, культурным, поэтому подливать масла в огонь, затрагивая вопросы символов, было бы излишним.
— Я слышу эту песню много лет, — резко парировал сенатор. — Вопросы возвращения первоначальных названий всегда откладываются на потом. Но это не может продолжаться вечно. Надо принимать решение.
Что ж, уважаемые читатели, присоединяйтесь к обсуждению, высказывайте свою точку зрения. Адрес газеты вы знаете.
Ирина ИВАНЧЕНКО