– Николай, я знаю, что ты встречался с принцессой Дианой и у тебя даже замечательная фотография есть с этой встречи.
Вот я была, кстати, в Америке в 97-м году, когда пришла эта новость чудовищная, что она погибла. И тут же страна разделилась. Одни говорят, что ее затравили – семейка эта королевская, другие говорят, что «сама виновата», потому что она знала, на что шла, и поэтому потом не надо было жаловаться и рассказывать, что от нее требуют чего-то, чего она не могла дать.
На твой взгляд: надо играть по «правилам игры»? Это касается нас всех.
– Я очень часто с некоторыми своими знакомыми в Лондоне спорю о принцессе Диане. Дело в том, что я очень к ней хорошо отношусь. Она мне очень понравилась, потому что когда я ее увидел, я не ожидал, что она настолько прекрасна вживую. Фотографии и видео не передают ее очарования. Это действительно была очаровательнейшая женщина. При этом она была огромная. Она была очень высокая и очень крупная.
Но ты понимаешь, что здесь есть, вот есть такая женщина – Елизавета II. Для меня – это одна из самых уважаемых образцов noblesse oblige. Никогда эта женщина не сделала ничего поперек протокола. А ты представь себе, ей девяносто с лишним лет. Как ей хотелось! Муж гулял направо-налево. Дети вытворяли бог знает что. Сестра вывернулась наизнанку.
Она несет она этот крест с 53-го года, тяжеленная работа – тяжеленная. И ни разу эта дама не дала прокола. Может быть, мне не все нравится, что она делает, но есть правила игры.
Это, как я всем объяснял, пожалуйста, я делаю что угодно; начинается моя работа – не подходите. На мою территорию не заходите – «задавлю сразу». Тетя, дядя, ребенок – кто угодно! Ни в коем случае!
Но есть, понимаешь, вот этот момент «честь имею». Она поклялась на библии.
И, к сожалению, принцесса Диана, будучи безумно красивой женщиной, попавшей в очень сложную ситуацию, она не выдержала. Но будучи аристократкой (она девочка не с улицы), она не могла не знать правила игры, когда ее брали. Конечно, она могла не знать об этом треугольнике, в который она попала, и это испытание. Но не знать о том, что нельзя открывать рот, нельзя делать такие-то движения и заявления – это, конечно, маловероятно. Конечно, она знала.
– Ну, хорошо. Тем не менее, мы понимаем, что ее затравили, и это мой следующий вопрос.
– К сожалению, средства массовой информации, и ту травлю, которую перенес я...
– Вот-вот, я хотела перейти к травле. Как спасаться от травли? Вот этот буллинг, который может свести с ума.
– Когда началось все это, и меня обвиняли бог знает в чем, я в первые дни прошел все проверки, и в первые дни Следственный комитет мне сказал: «Николай, вас уже проверили до такого состояния. К вам никаких претензий нет и быть не может и никогда не будет. Спите, пожалуйста, спокойно, НО» – мне назвали сумму, которая заплачена за пиар.
– Да ты что?!
– Конечно, с первого дня все всё знали. Он сказал: «Пожалуйста, единственный мой вам совет, если вы хотите себя спасти – выключите телевизор и не походите ни к каким средствам массовой информации». Вот с этого дня я не смотрю телевизор.
– А судиться нельзя? Судиться нельзя? Ведь это же хейтинг, правда?
– А ты знаешь, можно! Но дело в том, что это очень сложное дело – судиться, потому что, если там не написано, что господин Цискаридзе – «нехороший человек», то нельзя. Если написано, что источник в правительстве сказал то-то и то-то, судиться уже нельзя. Почему? Формулировки. Все дело в формулировке. Ты не забывай, что я юрист еще.
– Да-да.
– Ты знаешь, как одна мамаша очень хорошо, я этим очень горжусь, когда она со мной судилась неоднократно за отчисленного ребенка, она в какой-то момент закричала в суде, что Цискаридзе выиграл только потому, что у него правильно оформленны бумаги. Я ей просто сказал: «Вы что думаете, я глупый человек, что ли?».
– Ты, собственно говоря, ради этого и пошел учиться на юриста. Вообще потрясающе. Я думаю, что немногие это знают, что ты учился на юриста.
– Да
Из разговора с Еленой Хангой