– Я не знаю... Кто-то хотел узнать, что я могла видеть. Может быть... – Маричка почесала подбородок, влажный от испарений горячего напитка, чай остывал подозрительно медленно. – Может быть, он так спрашивал, потому что сам не может видеть?
– А вот это ты не дурында! – Баба Зина хлопнула ладонями по коленям и рассмеялась. – Внимательная. Недаром Василь с тобой связался.
Маричка поймала острый взгляд зеленых глаз и замерла, старушка будто сканировала ее, никогда прежде на Маричку так пристально не смотрели, ничего не скроешь.
– Хорошо... Еще чайку? – Маричка отрицательно покачала головой, но на этот раз ее чашка наполнилась даже без помощи чайника, Маричка ойкнула, а баба Зина пощекотала спинку Муськи. – Я расскажу тебе кое-что об этом доме, а ты слушай так же внимательно, как умеешь смотреть.
Мы живем в известном вам мире уже очень давно. Вернее, это вы живете в нашем мире, но не подозреваете об этом. Живете и используете. Оглянись вокруг: только дома, дома, дома, машины и дороги, самолеты и поезда, офисы эти ваши... Люди вообще людьми быть перестали, они или водители, или пешеходы, или родители, или пенсионеры, или компьютерщики, или зубные врачи, или Валентины, или водолеи... Потому что не замечают мелочей. Любят обобщать, любят строить, любят большое и шумное. Мы затерялись, почти истерлись, поэтому нас и не видно. Кто обращает внимание на лифт, в котором едет, на странные цветы на балконе соседа, на стук застенных стрижей в батареях? Это же просто машины, окна и приспособления. Никто не обращает внимания на приспособления, хотя у каждого из них свой характер и своя цель... И у людей свои цели. Но и те – не любовь, не семья, не радость, а ЦЕЛИ. А мы – потустороннее, неизведанное, загадочное. Потому что никто не приглядывается. Нам уже дали собирательное имя, и больше можно не обращать внимания. Иногда, изредка, кто-то спотыкается и замечает нас. Либо тут же забывает, потому что у него цели, либо долго всматривается и начинает понимать.