«Непременными спутниками нашей рижской весны являются разного рода музыканты», - отмечала газета Рижский вестник в мае 1884 года. «Не проходит ни одного дня, чтобы вас не посетили шарманщики, арфисты, барабанщики и целые оркестры с духовыми инструментами, часто сопровождаемые плясунами, разными кривляками, певцами и прочими. Особенно от этой почти неумолкаемой музыки приходится страдать жителям предместий». «Любителями и ценителями этой уличной музыки являются лишь праздные, плохо присматриваемые дети». Эти дети окружали шарманщиков плотным кольцом, сопровождали их во время переходов от одного дома к другому. «Это настоящее шествие беспорядочной толпы с криками, визгом и приплясываниями», - отмечал современник. А когда шарманщики останавливались, толкались, борясь за первые места вокруг волшебного аппарата, издававшего громкие, не всегда мелодичные звуки. При этом за право обладания первыми местами между детьми частенько не обходилось без ругани и даже без драки. «Для взрослого же серьёзного человека нет никакого удовольствия ни в уличной музыке, ни в восхищениях и передвижениях праздных детей. Напротив, эта излишняя музыка причиняет ему много неприятного и наводит на грустные размышления».
Нужно иметь в виду, что вокруг шарманщиков бегали разные дети. Большинство из них – жители соседних домов, мимо которых проходили шарманщики. Но были и другие дети, о которых в феврале 1896 года на газетных страницах помещён был такой пассаж: «Грустное, тяжёлое чувство вызывают в душе бродящие по городу шарманщики, арфисты, скрипачи и прочие уличные музыканты, которые почти постоянно водят с собой малолетних детей, плохо одетых и крайне изнурённых на вид. Дети эти или поют, или просто стоят около музыканта. Берутся они только для того, чтобы возбудить в публике жалость и сострадание и тем побудить её бросить лишнюю копейку. Чьи это дети? — Бог ведает. «Музыканты» в большинстве случаев, обходятся с ними не только грубо, но даже жестоко, заставляя несчастных зябнуть и голодать. Их хозяева почти исключительно люди, не желающие работать, - к лени и к бродяжничеству приучают они и детей. Когда дети уже подросли, -их обучают игре на каком-нибудь инструменте, чаще всего на скрипке или на арфе, а потом посылают играть по постоялым дворам и кабакам. Такое хождение оказывает на детей, особенно на девочек подростков крайне развращающее влияние. Чего только дети не видят и не слышат в грязных кабаках, среди полупьяной публики».
Помимо детей для привлечения внимания использовались всякие животные. Чаще всего – обезьянки или попугаи, за небольшое денежное вознаграждение вытаскивавшие предсказание из колоды карточек.
В январе 1892 года рижский полицмейстер издал запрет на игру шарманки в той части Риги, которую сегодняшние рижане называют Старым городом, где на то время жила «чистая» Рига, и где располагались наиболее солидные лавки и торговые фирмы.
Приказ начинался со слов, говорящих о том, что ещё не наступила эпоха всеобщего канцелярского языка и чиновники не чужды ещё были любви к литературе и языку: «Заменено мной, что на улицах и дворах внутреннего города, т. е. 1 и 2 участках. городской части, постоянно появляются шарманщики, арфистки и другие всякого рода музыканты, которые назойливою игрою и, заграждая улицы и тротуары, препятствуют сообщению. Лица эти, или вовсе не имеют разрешительных полицейских свидетельств на производство своего промысла, или-же, если и имеют, то в свидетельствах этих оговорено о разрешении играть исключительно на предместьях и о воспрещении им музыки в городе. Относя это упущение к недостаточному вниманию и нераспорядительности гг. приставов обоих участков городской части, предлагаю немедленно принять меры к устранению беспорядка, постоянно наблюдать за недопущением в городе недозволенного промысла».
Окрика этого хватило на год. А в декабре того же 1892 года полицмейстеру пришлось напоминать околоточным об имеющихся ограничениях. Шарманщиков понять можно – под конец года они создавали новогоднее настояние и в надежде на то, что наиболее зажиточные горожане обитают во внутреннем городе, как тогда называли Старую Ригу, окружённую водами городского канала, устремились именно туда. Улочки и без того узкие, забивались прохожими, которые в данном случае скорее были зеваками, нежели слушателями, потому как игра на шарманке была скорее зрелищем, нежели музыкой.
Постепенно из Риги шарманщиков полиции удавалось теснить. Но на Взморье они чувствовали себя гораздо свободнее. И в августе 1913 года анонимные корреспондент газеты «Рижский вестник» предавался мечтаниям: «В настоящее время замечено, что по дачам взморья бродят шарманщики и другие музыканты, беспокоя своею «музыкой» дачников. По примру прежних лет следовало бы принять против этого меры».