Удостоверившись, что все заняли надлежащие места и полны
внимания, Азим торжественным жестом взялся за выступающий из
вершины плода коричневый нарост. Начал осторожно поворачивать его, и
негромкий хруст ломающейся корки пронизал толпу возбуждением.
Отделенная вместе с наростом спираль начала медленно
раскручиваться внутри скорлупы, и коричневый уступ неровными
толчками выдвигался на розовом толстом жгуте. Люди затаили дыхание.
— Смерть покрыла молчанием брата нашего Нона! — пропел Азим. —
Жизнь покроет гласом молчание смерти!
И тут спираль внутри окончательно развернулась, жгут с треском
вылетел из плода, обдав стоящих в первом ряду брызгами яркого сока. И у
всех вырвался ликующий ритуальный вопль.
Азим окропил белые балахоны брачной пары. Возбуждение толпы
сразу угасло. И еще до того, как Азим увел новобрачных в Храм, жители
стали расходиться.
На площадке оставались еще Хум и светлоокая Юола. Приятное
томительное чувство, всегда возникающее при встрече с ней, охватило
Олана. Юола смутилась, встретив его взгляд.
— Когда смерть покроет молчанием старого человека, ты тоже
пойдешь в Храм, Юола, — произнес Олан, и ему стало почему-то не по
себе.
Девушка сорвалась и побежала в сторону Деревни. Олан взял за руку
мальчика.
— Когда умирает человек, он уже не ловит рыбу и не рубит листьев
Тхе. Нельзя, чтобы нас было меньше.
— Я знаю, — равнодушно проронил Хум. — Это Обряд. И Олан,
который до того никогда не задумывался, но ощущал, что понимает, почему
жителей Деревни должно быть постоянное число, теперь, желая это
объяснить, почувствовал сомнение.
— Раз умер старый Нон, надо, чтобы появился новый человек. Когда
Учитель открывает плод дерева Шим и кропит розовым соком одежду
жены, у нее появляется ребенок...
По ладони мальчика Олан понял, что тому вовсе неинтересно.