За мгновение передо мной промелькнула вся жизнь — что-то огромное и чуждое выворачивало воспоминания наизнанку, останавливаясь на отдельных моментах. Вот запрыгиваю в кузов окрашенного в защитный цвет грузовика.
Там уже сидят такие же, как я — на всех потрепанная камуфляжная форма, тяжелые бронежилеты и ремешки разгрузок. Сосредоточенные лица и руки, сжимающие автоматы. На полу навалены каски и забитые снаряжением рюкзаки.
Колонна куда-то долго тащится по пыльной извилистой дороге — отстраненно смотрю назад и вижу — на месте замыкающего броневика вспухает огненный шар. Транспорт глохнет, а мои соседи выпрыгивают наружу. Сверху мелькают вспышки, о бронированные борта грузовиков колошматят крошечные кусочки горячего металла. Вжимаюсь в землю, вскидывая оружие — автомат трясется в руках, посылая огненные строчки в сторону невидимого противника.
Четыре секунды — это действительно много. За это время успеваю высадить один магазин и начинаю менять на тот, что примотан к опустевшему черной изолентой — в разгрузке еще пять одиночных рожков. Воздух наполнен белым дымом сгоревшего пороха и едкой вонью солярки.
Мои соседи огрызаются — их автоматы тоже выплевывают смерть, но врага не видно — за него сейчас далекие вспышки на склонах нависших гор. Вижу испуганные глаза бойца, который пытается заползти под брюхо грузовика и захлебывающийся в крике рот командира. Помню их имена, и знаю — все они сейчас умрут, так же как и я.
Слышу визг падающих мин, которые валятся в дорожную пыль, разбрасывая кусочки раскаленного металла. Вижу фонтаны разрывов — один из них распускается совсем рядом и меня отшвыривает на посеченную осколками тушу грузовика. Сознание медленно гаснет, а последнее, что я помню — зажатый в руке горячий камень, который осыпается липкой пылью. Кто-то настойчиво пытается заставить снова и снова пережить этот момент и тогда до меня доходит чужой посыл: прошлого нет — есть только настоящее.