Капитализм по Аттали с самого начала предложил иной, нежели до этого смысл бытия, который сводится к деньгам, как универсальному критерию оценки.
Финансовый успех абсолютизировался в течении довольно длительного исторического периода, и, казалось, что по сравнению с религиозным или силовым мировоззрением, культ денег имеет множество преимуществ – прежде всего потому, что позволяет сопоставлять различные проекты, стратегии, иные явления с определенной долей объективности даже тогда, когда они несопоставимы с иных точек зрения.
Кроме того, финансовое соревнование несет в себе значительно меньше элементов случайности и в отличие от военного противостояния, не приводит к прямому уничтожению ценностей (а лишь переход их от одного владельца к другому).
Однако культ денег держится исключительно на том, что все участники игры принимают правила этой игры, так как надеяться извлечь из неё выгоду. Деньги имеют смысл лишь в том случае, если за ними стоят реальные ресурсы и на них можно получить нечто более ценное для тебя, нежели то, что было продано. Торгуют тогда, когда у обеих сторон сделки есть нечто, что они могут друг другу предложить.
Когда физический реальный ресурс, необходимый для выживания, сокращается, большинство игроков предпочтут оставить его у себя, а не торговать им. Поэтому универсальность денег, как критерия держится исключительно на том, что не менее четырехсот лет своего развития современное человечество жило в условиях бурно расширяющегося ресурсного потенциала и соответствующего роста производственных излишков.
Известно, что один лишь рост урожайности зерновых со времен позднего Средневековья по наши дни ошеломителен: с приблизительно полутонны зерна с гектара до нынешних пяти-шести тонн. Однако, если этот ресурс начнет сокращаться (например, вследствие перемены климата), то денежные накопления вряд ли будут стоить того же, что они стоят ныне.
Одновременно глобализированный капитализм не только создал культ денег, но также оказался связан с развитием особого рода урбанизации, - созданием торгово-финансовых городских агломераций, получающих особые преимущества за счет создания доступного в одной географической точке многообразия услуг и товаров.
Несмотря на естественный рост цен в таких местах, они стягивают внутрь себя физические и культурные ресурсы, создавая совершенно особенную среду обитания. С точки зрения движения ресурсов всё функционирование глобализированной капиталистической системы – это концентрация этих ресурсов в определенных, наиболее конкурентоспособных точках, это неравноценный обмен, в результате которого на мизерных с физической точки зрения пространствах накапливается огромный ресурсный потенциал.
В определенном историческом контексте это оправданно, так как лишь подобная концентрация ресурсов позволяет разрабатывать и внедрять новые технологии, которые как раз и отвечают за расширение ресурсной базы. При этом часто определенное, конкретное сочетание ультимативных для своего времени инноваций позволяет тому или иному центру становится доминирующим на всем мировом пространстве на некоторое время.
Так, к примеру, прогресс классического парусного флота и картографии привел к расцвету Западной Европы, паровая машина «создала» Великую Британскую Империю, а электродвигатель и двигатель внутреннего сгорания способствовали первому расцвету США (до 1970-х), точно так, как микроэлектроника и компьютерные сети – второму (до конца 1990-х).
Однако рано или поздно смена одних центров другими вследствие появления нового поколения инноваций завершится, если не будет пересмотрен сам подход к жизнеустройству.
Дело в том, что каждое новое поколение инноваций в прошлом требовало для своего появления и внедрения все большего и большего расхода ресурсов, все большей и большей их концентрации, точно так же как все большего рынка сбыта для того, чтобы оправдаться с финансовой точки зрения (не забываем, что для капитализма лишь финансы и являют собой фундаментальный и объективный критерий).
Кроме того, технологическое развитие идет в направлении использования все более редких, все более географически ограниченных и сложных в получении видов сырья. От дерева, имеющегося практически везде, к углю и железной руде, залежи которых имеются лишь в некоторых регионах планеты, далее мы переходим к использованию урана и целого ряда редкоземельных элементов, месторождения которых вообще уникальны.
С каждой ступенью такого развития мы буквально добываем себе все более и более короткие периоды будущего. Не стоит ли подумать о постепенной смене всей парадигмы с поощрением вовлечения в использование все более широко распространенных и возобновляемых ресурсов? Ведь если вдуматься, использование в технологиях редких и географически ограниченных ресурсов совсем не случайно, а продиктовано правилами игры в рамках рыночной конкуренции, в которой малодоступность товара для других участников рынка есть основа извлечения прибыли. Парадокс Адама Смита о воде и бриллиантах объясняется именно тем, что бриллианты малодоступны и поэтому цена их высока. (Надо отметить, однако, что со времен Адама Смита много воды утекло, и сейчас чистая пресная вода уже сильно небесплатная субстанция. И судя по развитию ситуации, скоро такая же участь ждет и воздух, и Парижские соглашения лишь пролог к длинной истории коммерциализации планетарной атмосферы).
Вышеупомянутые торгово-финансовые агломерации (порожденные глобализированным капитализмом) по поведению своему подобны черным дырам, гравитация которых столько высока, что вокруг себя, постепенно, они оставляют ресурсную пустоту, в то же время как сами растут по экспоненте. Классический город-центр глобализированного капитализма формирует слишком экологически неустойчивую и не слишком дружественную самому человеку искусственную среду, которая требует чудовищной подпитки извне для собственного существования.
Ежедневные миграции сотен тысяч человек внутри «человейника» ( на рабочие места и обратно, в места совершения ежедневных покупок или развлечений) сжигает тысячи тонн нефти и газа в двигателях автомобилей и расходует чудовищное количество электроэнергии на общественный транспорт. Бетон, сталь, стекло, пластик, асфальт – все это постоянно расходуется на постройки, которые вскоре меняют своих владельцев и опять перестраиваются (или же оказываются и вовсе заброшенными). Рационально ли все происходящее? С финансовой точки зрения – возможно, но не с точки зрения будущего.
Для устойчивого существования мы нуждаемся в чем-то радикально ином, менее затратном и более разумном. И как подсказывает мне всё та же интуиция и всё тот же беспокоящий артиллерийский огонь, о котором я писал в предыдущей статье и разрывы которого привычно доносятся из-за горизонта, кризис глобализированного капитализма будет лишь нарастать в виду объективных обстоятельств.
Причины такого кризиса лежат как в природе самой капиталистической системы, так и в том технологическом укладе, который ныне господствует.