Почему в еврейской Библии имя Самуила дано двум книгам, в которых его собственная роль довольно скоро утрачивается? Подобная аномалия объяснима: эти две книги вводят нас в царствование Саула и Давида, а именно от Самуила и тот, и другой получили помазание на царство. Таким образом, Самуил оказывается ключевым персонажем. Его положение — на перекрестке истории, когда приближается 1-е тысячелетие до нашей эры.
Завершался период судей. Он проходил под знаком нарушения непрерывности. Израиль находится в Земле Обетованной, но не обретает там обещанного покоя. Если народ и вспоминает о Боге, то лишь тогда, когда кризис оказывается невыносимым: нападения со стороны моавитян, хананеев, филистимлян, вторжение мадианитян.
Бог же слышит вопль народа и посылает ему избавителя, "судью". Вновь и вновь Израиль возвращается к своим идолам, а колена Израилевы снова меняют места своего расселения. Идея центральной власти, передающейся по наследству, не воплощается до тех пор, пока отвратительный Авимелех не убивает семьдесят своих братьев (Суд 9. 5, 56), дабы наследовать своему отцу Гедеону, который был великим судьей Израилевым. Но сколько еще времени сможет Израиль продолжать это непрекращающееся вероотступничество, лишь изредка прерываемое короткими периодами верности Богу?
А союз между коленами, столь необходимый ввиду внешней угрозы, — сможет ли он сохраняться при такой шаткости? Прерывистость Божественной помощи заставляет вспомнить о манне с неба — пропитании для детей. Израиль оккупирует Землю Обетованную, но не приживается на ней по-настоящему. Едва ли плоды земли будут расти сами по себе, а ведь даже молоть пшеницу приходится прячась, чтобы не попасться на глаза врагу (Суд 6. 11).
Самуил принадлежит к череде освободителей, но лишь отчасти (1 Цар 7. 2-13). На очень ограниченной территории (1 Цар 7. 16-17) он осуществляет функцию правителя (ср. 1 Цар 12. 3-5). Этот "судья" узаконит монархию против собственной воли. Будет означено, что он назывался "прозорливцем" в ту эпоху, когда слово "пророк" не было в ходу (1 Цар 9. 9, 11).
Обрамлением детства Самуила служит святилище в Силоме (1 Цар 1-3), однако именно Самуилу будет предсказано крушение святилища: старый священник, который воспитывает его, будет последним в своей династии. Да и у самого Самуила сыновья оказываются недостойны наследовать ему (1 Цар 8. 3, 5).
Самуил будет послан сместить первого царя Саула (1 Цар 15. 23-26), которого он же сам и помазал на царство (1 Цар 10. 1), и сумеет распознать Давида, чтобы теперь помазать его (1 Цар 16. 13). Последнее появление Самуила будет мрачным: в опасности Саул не удержится от искушения вызвать призрак Самуила, который возвестит царю поражение, смерть и гибель сына (1 Цар 28).
Самуил — человек переходного периода, как принято говорить, и одно его присутствие служит сигналом тревоги, мешает забыть о разрывах — препятствует, таким образом, тому, чтобы эти разрывы были знаками смерти. "Он пророчествовал и по смерти своей" (Сир 46. 23). Он остается в памяти, прежде всего, как заступник (1 Цар 12 23; Иер 15. 1), вплоть до того что в Псалме 98 (ст. 6) его поставят на один уровень с Моисеем и Аароном, приблизив к священникам. Он посредничает не только между Богом и народом, но и между потоками истории, которые сталкиваются и вступают в противоречие друг с другом.
Столкновение оказывается сильным. Не только Самуил бичует принцип монархии и он же узаконивает первого царя, а затем и второго, но и Сам Бог устами Самуила говорит, что оскорблен желанием народа получить царя: "Это Меня они отвергли; они больше не хотят, чтобы Я царствовал над ними" (1 Цар 8. 7*), — и Тот же Самый Бог дает царя Своему народу. Образуется трещина. Есть что-то типично библейское в этой неровности ландшафта, которая всё время заставляет нас вести поиски по ту сторону поверхностей, образов, даже по ту сторону слов.
Обличительная речь против монархии в 8-й главе 1-й Книги Царств логикой своей способна довести до изнеможения. Ваши сыновья, ваши дочери, ваши земли, ваши рабы, ваши домашние животные будут взяты у вас для обслуживания царя (его армии, администрации, казны), да и сами вы, в конце концов, сделаетесь его рабами (1 Цар 8. 10-17).
Но народ слишком удручен отсутствием безопасности, и поэтому его невозможно убедить. Когда от врагов не защищает никто, кроме Бога, и то при условии возвращения к Нему, этого нельзя больше терпеть. Здесь читатель, если он готов немного поразмыслить, согласится, что Сам Бог не может думать иначе. И не удивительно, что при кажущемся противоречии Самому Себе Он уступает желанию народа.
Подобно ростку, пробивающемуся на свет из земли, автономия человека непрестанно пробивается на свет из библейской почвы, дабы становиться всё более зримой. В лице царя проявится опасное достоинство свободного человека, способного беспрепятственно творить добро и зло. В рассказе о Божественном избрании Саула, следующем за этой угрожающей обличительной речью, мрачные тучи, кажется, рассеиваются: помазание происходит в милой деревенской атмосфере (1 Цар 9. 1 - 10. 16; в 1 Цар 10. 17-26 тот же контраст предстает в более сжатом виде).
Отныне Израиль будет не только обитать в Обетованной Земле, но и пустит в ней свои корни: древо Иессея (сына Овида и отца Давида) будет одним из лучших символов царства. И само царство станет образцовой формой того приключения, через которое проходит человек, когда оставляет детство.
Оказавшись лицом к лицу со своим Создателем, он обнаруживает, что их разделяет некое пространство, где он подвергается опасностям, неотделимым от достоинства человека. Самуил оказался невольным крестным этого нового рождения во взрослую жизнь.
Представь им и объяви им права царя, который будет царствовать над ними. [. . . ] Послушай голоса их и поставь им царя. 1 Цар 8. 9, 22*
Он возьмет дочерей ваших, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы; и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим; и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть... 1 Цар 8. 13-15
Любви и Мира, братья и сестры!
Храни Вас Господь!
Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы увидеть больше!