Один из дней далёкого детства я запомнил до мельчайших подробностей. и связано это с другим старшим братом, Николаем. Брат получил путёвку в пионерский лагерь. Наблюдая за суетой в семье со сборами в дорогу Николая, я понял, что его ожидает что-то интересное, и стал настойчиво проситься с ним в дальнюю поездку в Жиздру. Но из моей затеи ничего не вышло, брат уехал один. От такого горя я долго не мог успокоиться. И только необычное для деревни событие развеяло моё плохое настроение: на нашей улице проводили радио...
В июне 1952 года мужики вкопали деревянный столб между домами. На фото теперь на этом месте стоит железобетонная опора, первая с правого края). Да и бегут по столбам только электрические провода. Далеко шагнул технический прогресс. За одно поколение сельских жителей исчезло проводное радио. А тогда монтёр нацепил на ноги железные когти, перекинул вокруг столба страховочную цепь, висевшую на поясе и полез на самый верх. Потом ввинтил крюки с белыми фарфоровыми изоляторами и закрепил на изоляторах провода.
Вообще-то на нашей улице имели представление о радио и раньше. Через дом от нас жил дед Тучка, вечно обросший щетиной с проседью, худющий, с характерной пружинящей походкой. Он был на все руки мастер: и печь поправит, чтобы не дымила, и битую-перебитую эмалированную кастрюлю залудит, и ножи с ножницами поточит вдовам. На его немецком трофейном велосипеде, правда, уже без покрышек, училась кататься вся деревня. А однажды Тучка объявил: «Приходите ко мне, ехать твою двадцать (это его любимая присказка), сегодня Москву слушать будем!» В полдень в его тесную четырехстенную хату набилось много народа. А детвора старалась прошмыгнуть между ног в самый угол, где на лавке стоял громадный ящик – аккумулятор. В руках Тучка держал маленькие тарелочки с проводами и по очереди прикладывал всем желающим к уху. В тарелочках слышался треск, сквозь который прорывались человеческая речь, какая-то «песенка девицы с голубыми волосами», как было объявлено диктором. И было удивительно слышать слова, прибежавшие из столицы по проводам. Вот тогда мы и поняли, что за провода тянул Тучка с сыном от шеста, прикрепленного на крыше дома, к высоким липкам, растущим через дорогу на пустыре, где мы чаще всего проводили время. Это была первая в деревне антенна самодельного радиоприёмника….
Между тем монтёр повесил на стену настоящее радио, тарелку из пропитанной чёрной бумаги с магнитным усилителем посредине, выпил из гранёного стакана поднесённую на радостях матерью четвертинку водки и заторопился к соседнему дому. Раньше средствами информации в домах были только отрывные календари, листки которых расходились по мужикам на самокрутки, да еще с лекциями приезжали из райцентра уполномоченные. Теперь люди ежедневно узнавали новости «из первых уст», стали считать себя причастными к событиям страны. Да что там страны – целого мира. Слушали песни не местных любителей в застольях или в самодеятельности на клубной сцене, а настоящих артистов: Лидии Руслановой, землячки Прокошиной, сестёр Фёдоровых, Зои Виноградовой, Лемешева, Козловского.
С появлением в доме радио я прощался с беззаботным детством, хотя и с его мимолётными обидами. Впереди маячил более сложный мир отрочества, совпадавшего с поступлением в первый класс сельской школы.