Когда-то его звали Мэрли. Дурацкое имя, совсем не подходящее ему. Даже его внешность не подходила ему, его нутру. Его утончённые черты и русые локоны, больше походили романтику или девушке, но не ему, уж точно не ему. Он всегда это знал, как и знал, что ему предназначено великое будущее. То был восемнадцатый век, время, предстоящее большому техническому буму и словно всё, да же воздух трещал, накололся перед этой бурей. И Мэрли желал застать его, ощутить …
- Мэрли, - Женщина высунулась в окно со второго этажа многоквартирного дома, её светлые волосы торчали из под белой косынки. – Сходи на рынок, но не задерживайся там, купи только муки и сразу обратно!
- Да, мама, - Мальчик, был выше своих лет, так же он знал, что на него смотрят не только ровесницы. Богатые зажиточные мужчины, разъезжающие в кебах, порой задерживают на нём взгляд. Один даже предлагал ему сесть к нему в карету, предлагая конфеты. И Мэрли доказал, что это имя и внешность ему не подходят. Он кинул камень в кеб, чуть промахнувшись и выслушав ругательства в свой адрес, весело умчался прочь. – Я возьму накидку отца?
- Мэрли! – Тимоти, опять весь в саже и пропахший унынием и бедностью своей семьи, чуть не сорвал с него капюшон. – Ты даже представить мне можешь что случилось?!
- Твоему отцу наконец-то выплатили зарплату?
Они не спеша шли с рынка, мимо затхлых домишек, но воздух тут был гораздо чище.
- Да, и не только! Мистер Пакет обещал зайти к нам на ужин!
Мэрли бросил на него короткий хмурый взгляд.
- Не знаю, что ты нашёл тут веселого, - Они свернули и показались первые очертания города. – Все знают, что этот старик любит таких мальчиков как мы.
Повисла тишина, нарушаемая шорканьем их ног. До конца пути они больше не произнесли ни слова, а когда Тимоти свернул на другую улицы, Мэрли остановился, провожая его взглядом, он уже знал, что больше не увидит его. Называйте это интуицией или третьим глазом, суть не изменится, родители Тимоти действительно продали его. Да и какая разница, у них было ещё четыре дочери и другой ребёнок на подходе.
- Мэрли, - Его мать при свете тусклой свечи чистила картофель.
- М?
- Твой отец хочет, чтобы ты пошёл в ученики к бакалейщику …
- А школа? – Мэрли подбросил в печку пару палений.
Женщина вытерла тыльной стороной ладони лоб.
- Читать и писать ты уже умеешь, считаешь не плохо, вот и хватит с тебя, - И она вновь принялась за картофель.
Через год город накрыла какая-то зараза, унёсшая многих, в том числе и отца. А ещё через пару месяцев умерла мать, но уже от неудачных родов, унеся с собой и дитя. И Мэрли остался один. Как это было странно, но он едва что-то чувствовал. По-своему внутри он любил их, но вместе с этим ощутил свободу. В тот же день, после похорон матери, он бросил работу в бакалейной, и собрав свои скудные пожитки покинул город. А ещё через пару лет своих странствий он познакомился с Бертой Шон, дочерью крупного землевладельца. И пусть он считал, что его внешность и имя не подходили ему, Берта влюбилась в них. Ей нравилось шептать его имя, когда она запускала свои пальцы в его локоны, ей нравилось трогать его тело и любоваться им. Она сама была хорошенькой, пусть немного и глупой. Но Мэрли видел в ней только одно, его путь вырваться вперёд.
- ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗА ЭТОГО ПРОХОДИМЦА?! – Кричал мистер Шон, краснея и ощущая как кровь бурлит в его венах.
- ДА! – Берта залилась слезами, привыкшая получать всё что хочет, она дрожала от негодования и любви к Мэрли. – Я люблю его, папочка …
- Ты и собак на псарне любишь, так что мне и с ними тебе свадьбу организовать! Мало любви …
- Наша любовь уже куда больше, чем просто слова! – Берта опустила руки на живот и опустила голову.
- Ты … ты … - Мистер Шон стал хватать ртом воздух, а затем его качнуло и слуги прибежали на крик Берты и грохот тела своего господина.
Мистер Шон пережил приступ, но понимал, что дней его осталось мало. И теперь его единственным желанием стало увидеть внука.
- Пусть это будет мальчик и не унаследует он мозгов нашей дочери, - Прохрипел он, рыдающе жене сидящей у его постели.
Мэрли и Берта поженились через неделю после всего, чтобы скрыть позорную внебрачную беременность и мистер Шоу, бледный и слабый, присутствовал на венчании, но на самом торжестве уже вернулся в спальню, оставив жену управлять всем.
Желание мистера Шоу сбылось, Берта разродилась мальчиком, правда радость была недолгой и уже через месяц дом покрылся трауром. А Мэрли … ну Мэрли получил то что хотел, ну почти.
- Ты постоянно закрываешься в кабинете! – Берта положила руки на бока. Его грудь яростно вздымалась. – Ты уже давно не ложился спать со мной, и просыпаюсь я без тебя!
- Как вульгарно, - Улыбнулся он, рассматривая в микроскопе кровь.
- Вульгарно! – К её щекам прилила кровь. – Это будешь говорить мне ты, человек из … - Она резко замолчала, поняв, что перешла черту.
Но Мэрли было всё равно, он даже не обиделся и сделав пометку на листке, вновь вернулся к микроскопу. Это то и обидела её больше. Она изменила ему с конюхом. Велика потеря. Через девять месяцев она родила девочку. Милую белокурую куколку, на удачу походившую на мать, и общество не заметила подставы. Но Мэрли было плевать, он был равнодушен даже к родному сыну, что уж говорить о девчонке. По крайней мере так было пока Шоре не исполнилось десять лет.
- Как ты узнала, что он хочет нас обмануть?
Шарлотта испуганно подняла глаза на того, кто конечно не был её отцом, она знала это, но разве могла сказать.
- Я словно на мгновение услышала о том, что он думает …- Её голос стал совсем тихим.
- И давно ты так можешь?
- Всегда … Сколько помню себя …
Мэрли присел рядом и заглянул ей в глаза.
- Удиви меня, - Улыбнулся он.
- Я знаю, что вы не мой отец, - Прошептала она, опустив глаза на свои руки. – Матушка часто об этом думает.
- Как мило, - Он издал смешок. – Шарлотта, скажи милая, ты боишься крови?
Он убил Берту во сне, принеся ей покой. Теперь оставался только сын, Джозеф. Мальчик пусть и родился с тем полом, который желал его дед, но вот второе желание не унаследовал и пошёл умом в мать. К тому же тяготел больше к их дворецкому, нежели к дочерям друзей их семьи. В общем не продолжения рода, не приемника … Не велика потеря. При загадочных обстоятельствах Джозеф разбивается на лошади и умирает почти сразу. А Шарлотта с каждым днём становилась всё бледнее и сонной, в том время как Мерли казалось даже не старел. Вскоре после смерти сына, Мерли покидает поместье почти на год уезжая на Восток. В его отсутствие Шарлотта выходит замуж и пережив два выкидыша, не желает больше жить. Как жаль, что у Мэрли на неё были свои планы.
Мэрли вернулся в, пожалуй, самую холодную зиму того столетия, привезя с собой индианку и приставив её к «дочери». Но не только эти изменения произошли с хозяином дома. Многие заметили, что его цвет глаз меняется, кожа может быть с утра светлой, а к вечеру смуглой. А когда буран настиг округу, и многие дороги и пути были перекрыты снегом почти на месяц, прислуга поняла, что эту зиму она не переживёт.
Шоре стукнуло двадцать четыре года. И эта зима не пугала её, как и другие. Разве что она ощущала тоску. Индианка хорошо ей прислуживала, и была вечным сосудом для Мэрли. Шора знала, что девушка хорошо управляется с тем, что можно было назвать эмоциональным фоном. И когда тоска совсем съедала её, ей вдруг становилось тепло и хорошо. Так же она знала, что Мэрли планировал закончить свои опыты. И прислуга … прислуга станет расходным материалом.
- В дом Шонов требуются гувернантка, повар, служанка … - Миссис Берис читала утреннюю газету и удивлённо уставилась на объявление. – Чего это Мэрли решил обновить всю прислугу?
- Не только прислугу, - Мистер Берис был ближайшим соседом дома Шонов, и помнил ещё самого мистера Шона. – Слышал он нанял строителей к весне, и хочет расширить дом, сделать какие-то постройки.
- Была бы жива Марта, не позволила бы этого, - Миссис Берис была ближайшей подругой матери Берты, которая ненадолго пережила мужа и умерла от пневмонии. – Помню, как они заехали в этот дом, я тогда носила первенца, - Она замолчала, вспомнив с умилением своего старшего сына. – И помню, как приехала их поприветствовать. И пригласить навестить нам визит … Марта была так счастлива этому дому, сказала, что не изменила бы в нём даже погнувшуюся дверь в кладовую. И правда, она еще несколько лет была кривой … - Эти воспоминания вызвали в ней грусть, и она попыталась заглушить её несколькими большими глотками чая. – Эти несчастья принёс им Мэрли, начиная с приступа почтенного мистера Шона, заканчивая смертью Джозефа!
Мистер Берис не дал ответа жене, но в душе он был прав с ней.
Мэрли застал техногенный бум. Всё что происходило в девятнадцатом веке приводило его в восторг и дарило больше эмоций, чем всё то, что было у него до этого. Он восхищался, как и радостями, так и горестями, впитывая их, запоминая, наслаждаясь мгновениями. История писалась, а он видел её написание. К тому моменту он стал больше походить на то, кем являлся внутри. Лишь имя осталось, да и его он стёр.