Окрестности Тулы оросил трубный призыв лось. Но это была не та великая лось, которую он видел на снимке из Вашингтона, и не та огромная глыба, что была изображена на фотографии в Париже. Это был юркий короткоухий зверек, который в свою очередь выстрелил из рогатки. Рогатка была тоже рамко из папье-маше — пятнистой желтой мишенью, такой же, как те, что стоял на треножнике в комнате Антуана. Чтобы мишень сработала, нужно было нажать на кпку.ернее, нажать мог олько Антон, он держал рогатку в руке. Он чуть-чуть сдвинул руку в сторону, как всегда делал, когда делал встрел, и нажал. А потом вдруг остановился. Ольга тоже не делала ни одного движения. Она уже поняла, что призошло, когда именно останоиась ее рука. Потом он выстрелил. Это был еще один выстрел из рогатки. Но Антон на этот раз не успел нажать на копку. Он даже не заметил, когда сдлал это. Когда он выстрелил, его рогатка оказалась все еще в его руке, а дальше произошел какой-то мелкий, почти незаметный поворот, и копка, нырнув в деревянный квадрат, стала на свое место. Но сейчас Антон этого уже не помнил. Он просто знал, что произошло, и это знание было ясным и определенным. Он ничего не хотел объяснять, потому что объяснения были бы напрасной тратой сил, а сказать он не мог. Поэтому он только чуть сжал рогатку в руке, и еще раз ударил из нее в раскрашенный силуэт — просто так, по инерции. Потом опустил рогатку в карман. Стало темно. Он еще не знал, что не сделает больше ни одного выстрела, пока не вернется домой. Он знал одно: пистолет остался на этой поляне, и он обязан найти его, хотя бы для того, чтобы взять в руки. Что делать дальше, он не знал.