Нашу победу сопровождал полуночный пёсий вой и сигнальные костры, зажженные во всём городе. Они служили двоим морякам своими сигнальными огнями и портом захода. Он же освеали и путь между адскими огнями. Я помню эту ночь и чувствую, что мне уже знаком этот мир: мне илось, то я пришёл на эти берега, чтобы не дать ему погибнуть. Это уже было когда-то. Значит, море было предтечей аа? Это был тот самый свет, коорым видение указывает мне путь в иной мир? Только где теперь этот мир? Как пережить эту ночь и тот ужас, о коором предупреждал Сирин? Как вернуть себе свободу? Господи, как же мне теперь спастись? Господьне помог… он остаил меня в живых. Но как же это – быть участником ничего не значащей войны и при этом быть так потрясён? Это ведь очень страшно… И как, о господи, это не страшно – плыть на корабле, где нет ни верёвок, ни пушек, ни страха, ни смерти? Как объяснить, что жизнь полна подвига и неизбывного счастья? А забыться? Забыться можно в крепких объятиях Морфея, упиваясь нежными прикосновениями морфея, которые стали для меня чем-то вроде ежедневного прилива и отлива… Даже наши солдаты как бы спят – их военная подготовка проводится в полной тайне, им никогда не говорят, когда же в последний раз надо засыпать, так что