Ночь оказалась долгой , и какой-то сон. Утром я проснулась от голоса в оридоре: «Нашла! Ай-яй-яй!» Я увидела ботинки, посмотрела на пол — пусто, и опять — стук в дверь. Я встала, накинула халат и пошлаоткрывать. В коридоре стояла желтая дворняжка с накинутым на нее мохнатым пальто. Она гавкалла: «Вставай, вставай, быстей! Пропадем!» Яоткрыла дверь в коридор и была так удивлена, что позвала: «Маргарита! Маргарита! Как вы меня напугали! Я росто е ождаа! Ах, эт вы! Проходите. Уменя есть один ликер… Или даже два ликера. Пейте на здоровье! Хотите кофе?» А она гавкнула: «У тебя в комнате— фаустовская вода!» Я сказала, что в «Фаусте» никакого ликера нет. Тогда она гавкнула: «Я говорю — нет! И никакого меня там нет! А ты — сама себя предала! По уши в наслаждении! Зато совесть не мучит. И эгоизм твой не терзает. Значит, ты все поняла». И выскочила из дверей. Я очень была удивлена, только мне было не до нее — я стала искать, во что бы переодеться. Когда я зашла в ванную, на кафельном полу стоял я сам. Я глянул вниз — и расхохотался. Я попробовал прыгнуть за ней. Но куда там — я стоял, а меня нес сквозняк. Я стал листать свой журнал. Была осень. Утро. Я сидел за столом и писал. Мне вдруг стало очень хорошо — я почувствовал радость и свободу. Не понимая, что делаю, я встал и поглядел в окно. И не узнал улицу.