Фома медленно поднял руку, разжал крепко стиснутые пальцы.
— Кудель, — сказал кто–то.
— Борода! — охнул Фома, только сейчас поняв, почему ему померещилось, что лицо старика стало вдруг молодым и знакомым.
Заметался, застонал.
— Борода! Борода кудельная! Робята, не глядя на ночь, волоките меня сей же час ко князю Дмитрию. Волоките, пока не помер. Меня на душегубство старик подговаривал, да и не старик он вовсе, я с него кудельную бороду содрал…
…Еле упросив открыть им ворота, ватага Фомкиных дружков с криком и шумом ввалилась на княжеский двор.
В этот поздний час Дмитрий не спал. Вместе с князем Владимиром и митрополитом Алексием сидел он в мастерской у Луки. Услышав шум, все они вышли на двор.
Кабатчик соскочил с саней, сдернул шапку.
— Беда, княже, разбой явный. На твою голову лихо задумано…
В коротких словах рассказал, что успел понять из слов Фомы.