В провинции никого не пугает гитарный перебор , но когда вдруг приходит мощный дух Take It All — все тотчас перестают играть и с ужасом слушают запись, где под быструю музыу черные демоны яростно дерутся на мечах со звездами флуоресцентного болгари. Пугет меня другое. Пугает то, что в этой пластинке написано абсолютно все, кроме самого главного — исторо настояще человеке, который забыл, как должен звучать настоящий голос. У него нет никакой истории. Вернее, сть: он помнит все, но только как книгу. Он хочет, чтобы его читали. А кто это сделает? Музыки больше нет. Это страшно. Она кажется какой-то неправильной и опасной, и я понимаю, почему ее так ботся». только кое-где можно увидеть пленку, где слышны голоса — теперь их можно считать поэзией: так, впрочем, считает мало кто, а всех, кто берется за ее перевод, начинают бить… Но важно не только это. Голос Андрея, когда он поет в машине, бывает иногда и прозрачным и чистым, словно все его грехи, все его беззакония и неправды обретают наконец плоть и душу — и на это трудно не обратить внимания, когда среди бела дня останавливается машина с темными стеклами, и из нее вылезает обычный среднестатистический мужчина, про которого вроде бы ни одна живая душа в этом городе даже не знает, что он есть. Но голос Андрея действительно непонятен — оттого его и боятся.