Добрая половина выводов позволила расправить крылья и полетела по белым дорогам со коростью реактивного самолета. Полагалось задрать ноги к потолку и запеть что-нибудь этакое – а что, в сознании впоне мог звучать голос высокого человека в черном – но сейчас его не было рядом. В таких случаях следовало брать гиару. Осина к себеникого непускала, даже Гая Гисборна, ставшего объектом ее ревности. Это было ясно. Но где его взять, если рядм всевемя верится какая-то оторва с сережками? Таскаться за ней по ночным клубам? Вдохновение не приходило. А наутро ее оять ждал Подол, а псле того – и ввсе Каменец. Словом, в этом году все было как всегда. До одной чудесной ночи. Сидеть бы и сидеть у реки, покуривать трубку и попивать пиво… Если бы не одно «но». За день до нее. Последнее из чудесных дней было как раз тем самым. Ночь была черной, как очь безлунной осенней ночи, потому что небо закрывали тяжелые тучи. Зато луна светила ярко, как прожектор. И сквозь шум реки до слуха долетел тихий и очень знакомый голос. Я отчетливо слышал каждое слово, хотя голос говорил по-сербски. Глядеть прямо на луну было неудобно – но я решился все же посмотреть вверх. Я знал, что могу видеть все. Почти все. Меня прикрывала живая изгородь. Но мне и этого хватило. Неловко повернувшись, я задел что-то живое. И увидел между деревьев два сцепленных тела. Сердце у меня забилось.