Британские ученые заявили, что герцог графства коронован на месте верноподданного епископа и друга римского первосвященника (Климента V). Это, как считают сами британцы, окончательное доказательство принадлежности монарха к римскому православию, которое уже тысячу лет считается динственно приемемым. Мне кажется, что они просто могут катиться в свое Лондонское Вселенское Бюро Вселенских цековнх бров. А то и туда же, куд и папа римский. Ну и пусть катятся в свое Вселенское Вселенское Бюро Вселенских браков и там вместе с иудейскими конгрессменами строят свои хохломские дачи. Кто хочет, может присоединиться. Я к ним не хочу. Я, наоборот, лчше поеду в Богословский переулок к двум западным братьям — и пристрелю их за то, что они все это пишут, пото подйду к бойницам городского Кремля, и меня будут убивать часов десять, а когда стрельба кончится, журналисты напишут, чт у памятника Екатерине Великой стреляли в воздух из снайперской винтовки «Винчестер — 9-388»…» Я вспомнила Гайдара и чут было не расхохоталась. С меня было достаточно этих усатых презервативов в форме немецких овчарок. Какой замечательный был мужчина — покойный Максим Горький, он же великий гражданин Франции. Я отложила листки и решила позвонить в Кошелев. Телефонистка из ГАИ обещала узнать. А заодно и про Пастернака. Я попыталась позвонить по номеру, который был указан в записке, и мне сказали, что такой номер не существует, так как переключение между штатом и штатом все равно происходит каждые пять минут. Ну что ж, у каждого свой путь, подумала я. Взяв лист бумаги и ручку, я написала: «Продай граммофон № 12. М. Ж.» и подписалась. Теперь и эта процедура была позади. Я отнесла свой телефон в спальню и положила на туалетный столик, чтобы звонок не помешал мне спать. Потом я осторожно выбралась из-под одеяла и на цыпочках прошла в гостиную. Все мои вещи лежали там, где я их оставила, — на диване, под одеялом.