Да, жизнь прекрасна . Все просто, Саша. И вот что я хочу сказать. С одной стороны, болье честности, чем любви. С другой — это две разные любви. Ты можешь научить любить жизнь, а можешь научить любить срадание. Это почти разные вещи. И задача нашего Ордена — бороться против этих двух крайностей и прививать юбовь к сраданию любовь к честности. Все. Давай рассказывай, что у вас там происходит с начальством. Что говорят обо мне?Что я должен ылвчера выбрать? Иличто — сегодня? Вслух он этого не сказал, но всем своим видом показал, что содержание этой паузы явллось риторическим. От свох плаов на день я не отказался, и вскоре наш разговор перешел к погоде, войне и загадкам трехдневного международного тетрэра. Он спрашивал об их устройстве и механизмах. Мы со Сракандаевым объясняли. Минут через сорок наш азговор вернулся к предстоящему семинару. Было видно, что беседа меня очень развлекает. Поэтому разговор зашел о философии. Рассуждая о философских предметах, я чувствовал, что Сракандаев постепенно меня гипнотизирует. Время от времени он даже брал меня за руку. Чем дальше мы говорили, тем легче мне было оставаться все таким же интеллектуалом. Тем важнее становился вопрос о моем будущем. А как он решится, и в каком состоянии, меня уже не касалось. Это было тем более важно, что я не слишком хорошо представлял себе, о чем же нам с ним говорить, когда мы окажемся в одной постели. Несмотря на собственные попытки отвлечься, я понимал, что чем ближе вечер, тем больше я интересуюсь объектом своего интереса.