Люда проснулась от стука. Граф сидел возле её кровати, изо всех сил бил хвостом по полу и улыбался.
– Вот честное слово,– подумала она, – никогда бы раньше не подумала, чтобы по морде собаки было видно, как она улыбается.
А тот, поскуливая, оглядывался на дверь, хотя обычно ждал, когда она встанет.
– Видно что-то вчера съел не то,– решила Людмила и, набросив халат, пошла к двери.
Пес бежал впереди, выйдя на улицу она потянулась и вдруг увидела, что к калитке подходит мужчина, а Граф бежит навстречу.
– Это же сын тёти Таи, а мы его ждем через два дня. А Граф-то каков, видно учуял его ещё на вокзале, – сделала она комплимент собаке.
Тем временем мужчина зашёл во двор, пес прыгал вокруг, радовался, повизгивая и пытаясь достать до лица хозяина. А Люда бросилась в дом:
– Тётя Тая, тетя Тая, вставайте, там Граф атаковал вашего Михаила так, что он даже шагу ступить не может, придётся вам на выручку идти, – шутила она.
Спросонья женщина не поняла, что требует от нее девушка, а поняв, подхватилась, и прямо в ночной сорочке кинулась на улицу, а Михаил уже подошёл к крыльцу. Люда смотрела, как он ласково обнял мать и поцеловал её, а она притихла и, уткнувшись ему в плечо, тихо плакала. Граф, притихший и счастливый, подошёл к ней и, сев рядом, не сводил взгляда с хозяина, словно боялся, что он опять исчезнет, как это было три года назад. А потом Люда готовила завтрак, а мать с сыном, уединившись, разговаривали.
– Да, много им друг другу надо сказать, – думала Люда, – три года у человека украли, это ведь не три дня.
Тетя Тая рассказала ей о своей беде, когда её привели к ней и попросили пустить на квартиру. Она приехала в этот пригородный посёлок, когда получила ответ на свой запрос о работе. Здесь, в посёлке, построили крупный животноводческий комплекс, а она, закончив сельхозакадемию, искала работу ветеринара. Так Людмила и оказалась в Заречье, поселившись у тёти Таи.
О том, что Михаила освободили из тюрьмы, им сообщил его друг Вадим, юрист по образованию, он и добился этого освобождения. Для это ему понадобился почти год, хотя настоящий преступник был известен и гулял по всему поселку, как ни в чем ни бывало. Да еще и периодически приставал к Людмиле со своими ухаживаниями. Как ни странно, но он и сейчас на свободе.
– Сколько же его папаша заплатил за его свободу? И как они теперь будут вдвоём жить в этом маленьком посёлке. Из слов тёти Таи она знала, что тогда на пожаре никто не погиб, но дом их соседей полностью сгорел. Правда за три года они его восстановили и теперь там целый дворец, отец простил сыну поджог, говорили, что он даже рад был, так как хотел сносить родительский дом и строить другой .Вот только кто компенсирует Михаилу потерянные годы.
– Завтрак готов! – позвала Люда хозяйку.
Они зашли такие счастливые, что Людмила невольно улыбнулась.
– А ты?
– Я потом, пойду Графа покормлю сначала.
Она взяла ковшик с едой для собаки и вышла на улицу. Она увидела Графа у забора, он стоял и рычал на соседского подонка, который кидал в него зажженные спички. Людмила вылила похлёбку в миску и направилась к Графу. Подойдя ближе она увидела бешено-пустые глаза соседского сына и кучу спичек перед собакой.
–Ты что, хочешь ещё один пожар устроить? – грозно спросила она.
–Тебе, чего надо? Что хочу то и делаю, захочу пожар – сделаю и пожар, чтобы в нём Мишка и сгорел, из-за него отец мне денег не даёт, и машину отобрал, – пожаловался ей великовозрастный непутевый младший Крылов.
– Этот идиот, возможно, считает себя потомком знаменитого баснописца, – с горечью подумала Людмила, – я сейчас сфотографирую всё это безобразие и тебя на фоне всего этого.
Она сделала два снимка и пошла назад.
– Значит правду говорят, что он неадекватен, за ним глаз да глаз нужен.
Граф уже успел поесть, Людмила вымыла его миску, забрала ковшик оставленный на широких перилах крыльца и посмотрела в умные глаза Графа, на груди которого выделялась белое пятно в виде мужского жабо, из-за него, как говорила тётя Тая, его и назвали Граф.
– Следи за этим недоумком, – приказала она Графу, вернулась в дом и тоже села завтракать.
– Миша, это Людочка! – ни нового слова, ни старого некрасивого слова в отношении Люды она говорить не хотела, – она мне просто дочь, и всё. А то приходит соседка Клава и начинает её не по имени называть, а жиличка, просто ухо режет, сколько раз ей говорила, а она не понимает, что мне это неприятно.
Люда достала телефон и показала им фотографию:
– Вот посмотрите, что делает этот ненормальный сосед, он уже планирует новый пожар устроить, но я растерялась и не смогла включить диктофон, чтобы записать его слова.
– Ой, сынок, я боюсь, как бы он опять не сделал тебе гадость, все думают, что он не совсем нормальный, ведь не учится и не работает.
– Да мне тоже так показалось, да ещё мне подозрительным кажется, то что у него нет машины, ведь все эти богатенькие мажоры на машинах. Михаил, если он по отношению к вам так агрессивен, то лучше уехать отсюда. Да и вам тётя Тая, надо подумать. Я понимаю, что денег на квартиру в городе нет, но делать что-то нужно.
– Я хочу доучиться, ведь когда меня оговорили, я закончил только четвертый курс, мне еще год надо отучиться, а потом устраиваться на работу, – объяснил Михаил.
– И что тут думать, сынок, поезжай в город от от греха подальше, боюсь я за тебя. – Мам, я только приехал, а ты меня выгоняешь, мне же жить негде.
– Ты можешь пожить у моей мамы, думаю она не будет против, –сказала Людмила.
– Люда, ты приехала сюда из города, зачем?
– Я тоже после университета, но куда я без опыта, вот и приехала сюда опыта набираться.
– Здесь она ветеринар по коровам, а в город уедет будет по собакам и кошкам, – смеясь говорила ему мать.
– Да, я с детства возилась с собаками и кошками. Ну и с коровами нашла общий язык, они меня не боятся, не шарахаются, как от моего коллеги по смене. А ты где учился, на каком факультете?
– На факультете информационных систем и технологий.
– У-у-у, какой ты умный.
– До 1 сентября Вадим обещал снять с меня все обвинения и помочь восстановиться в университете, Так что пока я буду дома.
– Ой, страшно, сынок.
– Мам, я буду дома сидеть, буду выходить только по крайней необходимости, а до сентября всего полтора месяца.
– Миша, ты и в прошлый раз не понимал серьёзности проблемы, ведь если он действительно больной человек, то ты ведь и погибнуть можешь по его вине, а он так и будет безнаказанно ходить, позвони и посоветуйся с Максимом, на нас с Людмилой он и не смотрел никогда, за нашим забором не стоял.
– А ещё надо следить за Графом, он сидел там и так внимательно смотрел на него, вдруг он его отравит, – Люда любила собаку и не хотела потерять друга, – пусть сидит дома, я буду его выгуливать на улице, нечего ему во дворе делать.
И через две недели Миша переехал к Ирине Егоровне в город. Мама Людмилы только обрадовалась:
– Я устала от одиночества, мне надо обязательно о ком-то заботиться, привычка, – объясняла она, приехав к ним в гости на два дня.
Так и стали женщины жить, поменявшись детьми.
Все было хорошо, если бы придурочный Эдик, как в посёлке его называли, не ходил за Людмилой хвостом, к тому же он норовил обнять ее своими мерзкими всегда влажными и липкими руками, от этих прикосновений ей становилось дурно и хотелось поскорее вымыть плечи и руки. Однажды это увидел начальник планово-экономического отдела комплекса, мужчина средних лет, справедливый и выдержанный человек. Он подошёл и сказал парню:
– Отойди, и в будущем обходи стороной Людмилу Алексеевну.
– А ты не лезь не в своё дело, а то я твоего пацана в речке утоплю, – агрессивно заорал тот.
Виктор Викторович не растерялся:
– А ну-ка повтори, мерзавец, что ты сказал!
Пока он произносил эту фразу, Людмила догадалась включить диктофон.
– Глухой что-ли, повторяю, или утоплю, или голову ему сверну, твоему сыночку. Людмила быстро увела Виктора Викторовича:
– Не связывайтесь, он явно ненормальный.
– Так пусть его в психушку заберут, это семейство совсем обнаглело, старший нам палки в колёса вставляет, а младший решил в страхе держать всё население посёлка. Нет, этого оставлять нельзя, я на днях поеду в район и зайду в полицию.
– Ой, Виктор Викторович, не связываетесь. Вот, Мишу, сына моей хозяйки, подставили, и сидел парень три года ни за что ни про что, горестно сообщила Людмила.