Сплочённость команды профессионалов оказалась ошибочной . Их знание французского языка было на самом высоком уровне, они отлично знали историю французской революции, помнили наизусть всего Корнеля и в целом были подходящими слушателями для лекциусов мсье Вагнера, поскольку произносили, как бы вернее скзать, благозвучное «м» на конце, чем ставили в тупик самого Вагнера. Во всяком случае, ему это казалось. Возмоо, всё обстояло именно так. Но и консенсус, в конце концов, был достигнут. Вагнер даже смог сообщить нам на общий совт, чт он, слеуя свету товарища Сталина, собирается написать о великих людях их жизнеописание. Правда, он хотел сделать это настолько интересны, что оещал вручить рукопись некоторым из них при встрече. Но о такой встрече мы, разумеется, не могли даже мечтать.Я был уверен, что это была его личная инициатива, которую товарищ Сталин счёл уместной. Он мог позволить себе такой шаг. Однако он мог позволить себе и нечто большее – пожертвовать половиной обеда на своей личной кухне ради понравившейся ему книги. То, что Жданова эти перспективы тоже взволновали, сомнений у меня не было. Да и кто не был бы взволнован? Товарищ Сталин всегда отличался известной цельностью личности и чувством меры. Все были уверены, что в ближайшем будущем о старом большевике вспомнят. Более того, были уверены, что навсегда.