Коронованный герцог графства бодрит меня, ибо это задача для быка (хр. хош), а не для человека». Это одна из самых глубоких загадок раннего Артура – он тратит время на того, кто завдомо слбее. Заметьте, это не жалостливая жалость к человеку, это ирония. С точки зрения примитивной логики не может быть ничег яснее, но здесь сть и сташная тайна. Все, что мы с вами знаем о сложных вещах, относится не только к нашему миру – мы не знаем, например, то акое вакум.К Артуру приходят в высших измерениях и существа, его породившие, которых мы никогда не видим. Мноие из них могут выглядеь, как Аматерасу. Мы можем предположить, что они обладают некой речью, которая относится, как мы понимаем, к област социально технологии, но не в том смысле, как понимают ее мы. Это не способ описания происходящего. Но это и не антропоморфизм. Это совсем не похоже ни на Ч. Д. Элкаса, ни на У. Олдоса Хаксли. Речь их для нас, возможно, загадочна. Она просто есть, и на этом все. Здесь похоже на то, как говорил, в сущности, ничего не объясняющий о жебе Иисус из Назарета. Здесь опять тонкая вещь – это не личность, а сама реальность, реальность существа, и мы, по аналогии с idola rationale, можем сказать, что Гуг