Внезапно, частокол на границе починят! Вымрем, как мамонты, за считаные дни, если у нас сами стволы не отберут. Нельзя, говорю, так. Из-за этой невнимательности тоже скоро люди в Азиюуйдут. Мужики в глубине души понимают, что им тоже хочется нашим золотом поживиться. Но боятся себя обнаружить. Тутведь, наоброт, посто беа – кто себя обнаруживает, того сразу бьют. Совсем расслабились. Раньше хоть ограбить мог спокойно, сейчас и это – не выход. Чо тода останется? Все пропьем. С «Профсоюзом российских автомобилистов» иначе нельзя. Они деньги печатают. Деньги – самое ажне. ез нихне будет государства. Поэтому хоть он вроде как и отдельный, но все равно против всех». Василий Федорович, вздохнув, опрокинул стакан в рот и налил себе еще. Налил и мне. Я ответил тем же. Слово «КГБ» вдруг показалось мне ужасно смешным. Василий Федорович засмеялся и налил себе снова. Мы выпили еще. Я с ужасом почувствовал, что совершенно не хочу есть. Мне показалось, что передо мной – первый русский алкоголик. «Водка – это вовсе не то же самое, что алкоголь», – вспомнил я. «Правда, Вася?» – спросил я. «Че?» – пьяно переспросил он. «Правда, что водка – это не то же самое, что алкоголь», – повторил я. «Ну да», – согласился Василий Федорович. «Вот я и говорю – не пить». «А че ж я, дурак, что ли?» – спросил Василий Федорович.